Она окинула его взглядом.
— Это стало прямо-таки событием. Можно подумать, что ты рассчитываешь, будто я одна, без посторонней помощи, сумею переарканить и переклеймить все твое стадо за каких-нибудь полдня.
Его губы тронула легкая улыбка.
— Сезон клеймения скота давно прошел. Но если бы сейчас были горячие денечки, я бы, пожалуй, определил тебя на работу на полный рабочий день.
Трейси всматривалась в его лицо, словно пытаясь понять, шутит он или нет.
— Я пошутил, Трейси. — Тай захлопнул крышку багажника. — Здорово волнуешься, ведь так?
Она отвела взгляд, и он заметил, что с лица ее исчезло напряжение и оно стало гладким, словно пруд, покрытый льдом.
— Может, когда мы сойдемся поближе, ты будешь настроена более оптимистично, — сказал Тай.
Настороженный, испытующий взгляд огромных голубых глаз вновь устремился к его лицу, но Тай не обратил на это внимания.
— Вернемся к тебе за вещами?
Она кивнула.
— Я оставила все в машине. Нужно просто забрать из гаража.
Тай открыл перед ней дверцу. Трейси спокойно села на пассажирское сиденье. Но когда он обошел машину и уселся за руль, на лице ее вновь была тревога. Она повернулась к нему.
— Твоя экономка была дома, когда ты привез меня той ночью?
— У Марии был выходной в пятницу, и она вернулась уже после того, как я отвез тебя в город. А потому никто, ни одна душа на ранчо Кэмерона — кроме меня, тебя да Паркера, — не знает, что ты была там, пьяная до потери сознания. Но Мария в курсе, что это ты сломала ворота гаража и разбила машину и, упредив твой вопрос, скажу, что ей неизвестно, зачем ты приезжала с Кейном в прошлом году.
По лицу Трейси было видно, что ей неловко.
— Это же не конец света, Трейси. Утешься хотя бы тем, что Мария не знает, как ты оказалась в пятницу на ранчо Кэмерона и в каком состоянии ты была.
Трейси отвела взгляд.
— Я не была пьяна той ночью. Я выпила только один бокал и сделала пару глотков из второго…
Тай почувствовал, что в нем закипает гнев, не давший ему дослушать до конца ее объяснения. Безусловно, Трейси была пьяна. Его коробило то, что она лжет, хотя им обоим прекрасно известно, как все происходило на самом деле, но он не стал придираться. На этот раз не стал.
Трейси не пришлось выбирать себе спальню на ранчо Кэмерона. Мария Сандоз, экономка Тая, сама решила эту проблему за нее. Трейси не стала возражать. Комната была ближе к центру дома, чем спальня Тая, а поскольку к тому же между ними пустовала еще одна комната для гостей, то ее это вполне устраивало.
Она быстро разложила вещи, срезала бирки с новой одежды для работы на ранчо, подготавливая ее к стирке, чтобы ткань стала мягче. Мария вернулась в ее комнату как раз тогда, когда она закончила с этим, и, несмотря на возражения Трейси, забрала все эти вещи, сказав, что перестирает их сама.
Тай просил Трейси, когда она управится, зайти к нему в кабинет. Он сидел за большим столом и поднял глаза, когда она вошла.
— Мне бы хотелось, чтобы ты заполнила бланк о приеме на работу: мне нужно это для отчетности.
Трейси сделала шаг, чтобы взять бумаги, но Тай встал.
— Садись на мое место. Когда все напишешь, принеси бланк с заявлением в столовую. Ужин будет уже готов к тому времени.
Немного позже они приступили к ужину, начавшемуся в спокойной обстановке. Ей было неловко из-за документов, которые она заполнила. Рамона запрещала ей работать, а получив год назад наследство, которое завещал ей Сэм Лэнгтри, и уехав от матери, она и не пыталась искать работу.
Трейси успела проучиться год в колледже, прежде чем по требованию Рамоны вынуждена была бросить учебу. В тот год она записалась на все курсы по искусству, потому что понимала, что учиться долго ей не удастся. Рамона относилась к этому с презрением, хотя и с чуть меньшим, чем было бы, выбери дочь более традиционную программу для первокурсника.
Трейси стало не по себе, когда она увидела, что Тай прочел ее заявление и просмотрел бланк о приеме на работу прямо тут же, за столом, и отложил в сторону. Ужин уже был в самом разгаре, когда он вновь взглянул на них. Трейси заметила, что его взгляд задержался на графе с послужным списком. Он поднял глаза, а Трейси уставилась в тарелку.
— Ты нигде не работала? Или не стала заполнять эту графу, не желая, чтобы я справлялся у прежних нанимателей?
— Я нигде не работала, — ответила она и отважилась бросить на него быстрый взгляд.
— Ты всегда была настолько богата, что ни к чему было работать?
— Может, и так. — Трейси вновь уткнулась взглядом в тарелку. Нет, они с матерью не всегда были богаты. Трейси помнит жуткие времена безденежья и мерзкие козни, которые строила ее мать, чтобы прибрать к рукам чьи-то деньги. Но рассказывать об этом Трейси ни за что не станет.
— И всего лишь год в колледже. Были причины?
Трейси вздохнула и неопределенно пожала плечами.
— Чем ты в детстве мечтала заниматься, когда вырастешь? — снова спросил он. — Неужели не мечтала поработать хотя бы день?
На этот раз неодобрительные нотки в его голосе были ощутимей. Тай явно никак не мог взять в толк, почему она никогда не работала и не закончила колледж, и, должно быть, приписывал это ее лени или тупости, что, естественно, не могло не вызвать в человеке его типа неприязнь. Он расспрашивал Трейси так, будто у нее не было ни амбиций, ни стремления вести полезную жизнь.
