Воспевая бурю - [67]

Епископ рад был увидеть, что эти двое с ним согласились. Он нуждался в их покровительстве, чтобы добиться от Папы Римского восстановле­ния своих прежних владений и власти и – что было особенно важно в эту минуту – ради мести тем, кто был виновен в его потерях.

– Да, у нас в руках илдормен из Оукли, – ледяной тон Кадваллы был полной противополож­ностью его огненной шевелюре. – Но вы потеря­ли жреца и дочь илдормена из Трокенхольта.

Он сделал немало, чтобы помочь епископу. Он даже, ради спасения своей души, отдал ему во владение четверть острова Уайт и захваченной в этом походе добычи. Но он не позволит Уилфриду так просто втянуть себя в этот союз, да еще и с королем, который был его недругом.

– Потеряли жреца? Человека, которого вы так жаждали иметь своим пленником? – при­творно удивился Этелрид. Король знал о проис­шествии чуть ли не с той самой минуты, когда это случилось, но и не пытался скрыть презрения к епископу, преследовавшему друидов и поме­шанному на их таинствах.

Обыкновенно красное лицо Уилфрида стало пурпурным. Он не нуждался в напоминаниях о горьких потерях, но это не помешает его мести.

– Да, но если мы сможем захватить госпожу Трокенхольта с сыновьями и вместе с Адамом из Оукли упрячем их в надежное местечко, на землях самого короля Олдфрита…

Уилфрид воздел руки в умоляющем жесте, хотя в душе был исполнен решимости.

– Держа в руках одного илдормена, супругу и сыновей другого и часть королевства, мы будем иметь приманку, чтобы завлечь и остальных в за­падню, в том числе и короля, которого вы оба мечтаете свергнуть.

– А разве вы не обещали того же, если пой­маете жреца, а тот взял да и ускользнул из ваших рук? – вкрадчиво поинтересовался Этелрид.

Уилфрид снова сложил руки на животе, но костяшки его пальцев побелели, как и глубокие складки, прорезавшиеся по сторонам его сжатого рта.

– Боюсь, что подобные действия не прине­сут нам победы. Не вижу ни малейшего смысла посылать целую армию ради такой малости. – Кадвалла считал, что план этот – лишь напрас­ная трата сил. Однако, чтобы в случае хотя и ма­ловероятной удачи не упустить крупной добычи, он добавил: – Тем не менее я пошлю моих во­инов вам в поддержку. Если все будет так, как вы задумали и вам понадобится подмога в чест­ном сражении, я пришлю остальные войска. Они встретятся с вами в Венде.

– Прекрасная мысль, – искренне одобрил это решение Этелрид. Он столько раз уже видел, как планы епископа рушились, что и теперь не ожидал слишком многого. Но даже если что-то получится, то – после того как он поднимет все войско на штурм одной крепости, которую и за­щитить некому, поскольку все мужчины ушли на войну, – не окажутся ли они в глупом положе­нии, вроде охотников, которые преследуют при­рученных животных и хвастаются потом, что подстрелили их? Он славился непобедимостью и вовсе не хотел, чтобы эта слава померкла.

Этелрид был в общем-то не против необычно­го плана, порожденного жаждой мести и разрабо­танного епископом с князем Матру. Но если эти замыслы не принесут вскоре желаемой победы, он, Этелрид, оставит их ради более простой, давно ис­пытанной тактики превосходящей силы. Ничто не должно помешать ему в завоевании Нортумбрии, в этом походе, продолжавшемся уже несколько месяцев. Однако из самолюбия король Этелрид предложил то же самое, что и Кадвалла, и даже добавил еще кое-что.

– Я тоже пошлю только часть моей армии – одну треть – и сам поведу ее.

– Ну, если уж так… – Кадвалла невесело усмехнулся. – Тогда я тоже поведу моих воинов на битву.

Хотя оба короля согласились участвовать в сражении, Уилфряда потрясла эта внезапная пе­ремена в их настроении: отказ от прежних, ранее данных обещаний и обязательств. Он снова, как не раз уже за последние десять лет, чувствовал, что ему не хватает уверенности и власти, чтобы отста­ивать принятое решение. Это он тоже припомнит друидам и иже с ними. От этих непредвиденных препятствий желание епископа доказать свою пра­воту еще более возросло. Он должен и, как он ска­зал себе, он с Божьей помощью добьется, чтобы не только колдунья из Трокенхольта, но и все от­родье друидов исчезло с лица земли. Уилфрид с удовольствием представил себе небесный огонь, пожирающий их. Успокоенный этими мыслями, епископ с облегчением вздохнул, довольный под­держкой своих сторонников.

Когда Ивейн снова открыл глаза, то увидел, что Элис сидит рядом с ним и вертит колесо прялки, свивая в нити промытую, расчесанную шерсть и в то же время ни на секунду не отрывая от брата глаз.

– Сколько времени я так пролежал? – Ивейн резко сел на постели. При этом он сделал для себя приятное открытие. Голова уже почти не болела. Теперь даже Элис не сможет запре­тить ему продолжать поиски.

– Ты проспал весь день.

Элис, казалось, с головой ушла в работу, что было совершенно излишним – она могла бы за­ниматься ею даже с закрытыми глазами.

Ивейна расстроило это известие. Он соби­рался выйти в путь на рассвете, хотя для этого подходили и сумерки. В конце концов, за пос­леднюю неделю они не раз шли, не останавли­ваясь ни ночью, ни днем. Теперь же, учитывая, что они упустили время, двигаясь не в том на­правлении, можно сделать это опять. Пронзи­тельные синие глаза вглядывались в полумрак в поисках Аньи и Киэра. Их не было.