Восьмое Небо - [450]
Остров менялся. Совершенно невозможно было понять, быстро он это делает или медленно – все метаморфозы словно протекали в другом временном потоке, идущем параллельно с привычным ей. Но остров менялся. Полуразрушенные дома, заваленные улицы, обожженный камень, осколки стекла – все подернулось легкой дымкой, но это был не привычный каледонийский туман. Что-то другое.
- ЧТО ЭТО? – она никогда не думала, что в гипнотизирующем и зловещем голосе Марева может звучать изумление, - ЧТО ЭТО ТАКОЕ?
Остров менялся. Материя, из которой он состоял, медленно плыла, отчего ее слои сливались друг с другом. Это происходило мягко, неуловимо, но совершенно явственно. Камень уже с трудом можно было отличить от дерева, землю – от металла. Словно кто-то нагревал остров в невидимом магическом тигле, отчего тот превращался в огромный ком полупрозрачной смолы. Откуда-то снизу донесся изумленный возглас Корди, но Ринриетта его не заметила, как не замечала боли в сведенных судорогой пальцах.
- НИЗКОУРОВНЕВАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ МАТЕРИИ? – в шипящем голосе «Барбатоса» появилась какая-то новая интонация, которую можно было принять за человеческий интерес – если бы Марево было способно испытывать что-то подобное, - ВЕСЬМА НЕДУРНО. НО ЕСЛИ ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО МЕНЯ ЭТО ВПЕЧАТЛИТ…
Остров менялся. Беззвучно и стремительно он обретал новый облик. Деревья, статуи, дома, лестницы, пирсы, мостовые – все это стекалось воедино, теряя свою изначальную форму, делаясь частью единого целого. Того целого, которое уже не являлось Сердцем Каледонии. Чем-то несопоставимо более сложным. Чем-то… другим.
- КТО ТЫ? – проскрежетал «Барбатос», тоже наблюдавший за этими стремительными трансформациями, - Я ЧУВСТВУЮ ТВОЙ ЗАПАХ, НИЧТОЖЕСТВО. ТЫ ПОЖИРАЕШЬ ЧАРЫ, ПРИНАДЛЕЖАЩИЕ МНЕ. ЭТО МОЯ ДОБЫЧА!
Остров менялся. Огромная полупрозрачная лепешка, в которую он превратился, подрагивала, вновь и вновь меняя внутреннюю структуру. Это было похоже на огромную икринку, внутри которой вызревала новая жизнь, таинственная и сложная. Черные щупальца «Барбатоса» пытались сдавить ее, как прежде сдавливали камень, но лишь скользили по гладкой поверхности, не в силах зацепиться за нее.
У Ринриетты закружилась голова, в носу неприятно защекотало. На нее вдруг навалились ощущения, которым неоткуда было взяться. Отчетливый привкус песка во рту. Ощущение прикосновения глиняной черепицы к щеке. Запах подгнивших мандаринов. Неумелый перебор тамбурина под чьими-то спотыкающимися пальцами. Легкий ожог на локте. Пятно липкой краски на колене. Ощущение режущегося зуба. Прикосновение ногтя к позвоночнику.
«Спокойно, - она попыталась задержать дыхание, - Это все магия. Воздух вокруг сейчас должен быть пронизан чарами. Некоторые из них могут сбивать человеческие чувства и вмешиваться в мысли, «Малефакс» когда-то объяснял. Надо лишь сохранять спокойствие и…»
Остров менялся. Его внутренняя структура непрерывно усложнялась, порождая столь сложные формы, что у Ринриетты начала кружится голова. Внутри него его призрачной ткани рождались узоры, образованные переплетением дрожащих линий и туманных слоев, столь сложные, что даже тончайшая шелковая паутина по сравнению с ними могла показаться бесхитростным плетением начинающей швеи.
- КАК ИНТЕРЕСНО, - прошипел «Барбатос», его извивающиеся щупальца тщетно пытались сдавить эту новую непонятную форму жизни, похожую на гигантскую медузу, - КАКОЙ ПРИЧУДЛИВЫЙ УЗОР ЧАР. ВКУСНЫХ, СВЕЖИХ ЧАР. ТЕМ ЛУЧШЕ. Я ВЫПЬЮ ТЕБЯ ДО ДНА.
Остров больше не был островом. Теперь это была огромная призрачная сущность, парящая в воздушном океане, словно медуза невероятных размеров. Но она не была медузой, как не была рыбой или земной твердью. Она была материальной и нематериальной одновременно – огромное месиво материи и магической энергии, объединившаяся в единое целое. С замиранием сердца Ринриетта увидела, как она выпускает свои собственные отростки навстречу дрожащим от голода черным щупальцам «Барбатоса».
- ЧЕРТОВ КОМОК ЧАР. НЕУЖЕЛИ ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО…
Последнее, что она успела заметить – как щупальца сходятся вместе. Потому что в следующее же мгновенье мир вспучился, взорвался, треснул, хрустнул, вывернулся наизнанку, осел, перемешался, рванул, рассеялся – и полетел куда-то в тартарары вместе с ней самой.
Сперва ей показалось, что возле нее что-то оглушительно взорвалось. Но это был не грохот, не гул, не треск, это были все звуки мира, которые только могут существовать, столкнувшиеся друг с другом и хаотично перемешавшиеся. В нем одновременно были удары грома, урчание кота и металлический лязг. Плеск чая в чашке, скрип уключин и усталые стоны. Добродушное ворчание старика, звон разбитого мячом окна и шарканье изношенных сапог.
Слишком много.
Слишком много всего. «Прекратите!» - захотела крикнуть Ринриетта. А может, и крикнула, но ее собственный крик мгновенно смешался с этой какофонией, сделавшись ее частью.
Вслед за звуком со всех сторон обрушились запахи – невозможный, несочетаемый коктейль всех запахов, которым когда либо доводилось путешествовать в воздушных патоках. На Ринриетту вдруг пахнуло имбирем и тмином, застарелой кровью и ветошью, теплой бронзой и ворванью, запахом старого одеяла и нечищеных зубов. Ринриетта пошатнулась, пытаясь зажать одновременно и уши и нос, но от этого не становилось легче. Напротив.
Поначалу, для стрельбы из пулемёта ШКАС применялись валовые винтовочные патроны калибра 7,62 мм со всеми существовавшими в то время видами пуль, предназначенные для стрельбы из карабинов, винтовок, пулемётов. Однако в процессе испытаний выяснилось, что они не подходят для стрельбы из ШКАСа.
Гилберт Уинтерблоссом, которого сослуживцы по лондонской канцелярии зовут просто Герти, никогда не видел себя в роли героя. Его тихой мечтательной натуре чужды азарт и жажда славы, он не испытывает тяги к приключениям и, сталкиваясь с опасностью, проявляет похвальное для юного джентльмена благоразумие. Предел его мечтаний — спокойная кабинетная работа в окружении документов и писем, однако судьба жестоко подшутила над мистером Уинтерблоссомом, отправив из родного Лондона в дикую и только осваиваемую Великобританией Полинезию, в колонию под названием Новый Бангор. Слишком поздно Герти понимает, этот остров, с самого начала показавшийся ему странным, таит в себе множество тайн самого скверного, неожиданного и опасного характера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Говорят, Крэйн, младший наследный принц земли Алдион, совершил немыслимое святотатство – убил безоружного старика-мага – и понес за это жестокую кару.Он обезображен, и кровавые язвы, покрывшие его лицо, не исцелить ни лекарям, ни магам…Его мачеха-королева, заразившаяся тем же недугом, винит в происходящем его…Его жизнь – в опасности.Остается только одно – бежать. И выживать, используя свое непревзойденное искусство владения мечом.Потому что никому не важно, какое лицо у жестокого наемника, сурового охотника или озверевшего от жажды крови гладиатора из бродячего цирка…А любовь, дружба, надежда?Об этом Уроду пока что стоит забыть!
Магильеры бывают разные. Фойрмейстеры способны щелчком пальцев превратить человека в пылающий факел. Штейнмейстеры — обрушить стены любой крепости. Вассермейстеры — превратить водяные брызги в шрапнель. Люфтмейстеры — передать слова на расстоянии. Магильеров мало кто любит и почти все — боятся. Но никто не вызывает такой неприязни и страха, как тоттмейстеры. Смертоеды. Некроманты. Верные слуги Госпожи Смерти…
Колонизация Луны произошла не так безоблачно, как ожидалось. Из лунного грунта на свободу была выпущена смертоносная болезнь, гроза и ужас XXI-го века. Официально ее именуют синдромом Лунарэ. Неофициально - Гнилью. В отличие от обычных болезней, Гниль не стремится сразу убить своего носителя. Она стремится его изменить, и внешне и внутренне. Превратить его в отвратительную пародию на человека, безумное и монструозное существо. Инспектор Санитарного Контроля Маан посвятил всю жизнь борьбе с Гнилью и ее носителями.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.