Воскресные охотники - [10]

— Такъ вѣдь крупная рыба въ мережку больше идетъ

— Поставлена мережка, но и туда не заглядываетъ. Нѣтъ, вѣтеръ не тотъ.

— Какой-же тебѣ вѣтеръ нуженъ?

— Знамо дѣло, восточный, а его все лѣто не было, да вотъ и осенью нѣтъ. Видите, съ сѣвера надуваетъ. А при этомъ вѣтрѣ вся рыба въ глубь уходитъ. Въ такое мѣсто забивается, что ее и не достать.

— Вѣтеръ, кажется, вообще лову мѣшаетъ.

— Да. Это правильно. Но ты подуй, подуй, да и переставь. Восточнымъ вѣтромъ къ намъ рыбу надуетъ, стихнетъ — рыба и начнетъ гулять, тутъ ты ее и лови. Рыба тоже солнце любитъ. На солнце она радуется, играетъ и къ червяку ласкова. А вы возьмите, какое теперь время стоитъ! Солнца-то мы вотъ уже около двухъ недѣль почитай что и не видали. И все сѣверъ, сѣверъ дуетъ или съ запада потянетъ.

— Былъ и южный вѣтеръ, а ты все жаловался.

— Да южный вѣтеръ намъ не причемъ. Говорю, что нашъ туточный рыбацкій вѣтеръ восточный. Пусть восточнымъ вѣтромъ рыбы надуетъ и стихнетъ, и солнце заиграетъ, вотъ тогда въ тишинѣ ловъ. Осенняя вода холодная, рыба эту воду любитъ, а на солнце играть выходить станетъ.

— А недавно ты говорилъ про западный вѣтеръ.

— Западный ряпушку гонитъ, это точно, но опять таки нужно, чтобы при солнцѣ ловить. Послѣ западнаго вѣтра дѣйствительно ряпушка шла и я сачкомъ поналовилъ въ каменьяхъ, а вотъ для харіуса и для форели вѣтра нѣтъ, но главное солнца нѣтъ, а солнце всему голова. Вѣдь вотъ изъ-за того, что солнца нѣтъ, и грибъ пропалъ.

— Да вѣдь грибу дождь нуженъ, а дождя нынче, кажется, слава тебѣ Господи.

— Опять-таки не тотъ дождь, баринъ. Дождь при сѣверномъ вѣтрѣ изводитъ грибъ. При холодномъ дождѣ грибъ пропадаетъ. Нужно, чтобы теплый дождь былъ, да и теплый-то дождь, чтобы въ перемежку съ солнцемъ. Пролейся тучка, разступись да и открой солнышко — вотъ тогда грибъ радуется и лѣзетъ изъ-подъ земли. Дождь да при сѣверномъ вѣтрѣ и безъ солнца — тутъ грибу аминь. Пусть южный вѣтеръ дождь надуетъ и потомъ солнце явится — сейчасъ и грибы.

— Ну, нынче, кажется ужъ грибовъ много было.

— Бога гнѣвить нечего, грибовъ было достаточно, пока вѣтеръ съ юга дулъ и солнце выступало, но все-таки груздя и рыжика мы настоящимъ манеромъ не добрали. Груздь и рыжикъ поздній грибъ, а только что онъ появился — сейчасъ и перемѣна вѣтра — сѣверный задулъ. А отъ сѣвернаго вѣтра и утреники ранніе. Нынче первый-то утреникъ былъ на Преображеньевъ день, а на Андріана и Наталью ужъ и совсѣмъ морозъ. Ну, грибъ и пропалъ отъ мороза.

— Барометръ поднялся. Надо ждать ясныхъ дней, — сказалъ молодой человѣкъ.

Миней махнулъ рукой.

— Не говорите, сударь, мнѣ о барометрѣ, не люблю я слушать, — отвѣчалъ онъ. — Да вѣдь тутъ ртуть…

— Бросьте. Ну, статочное-ли дѣло, чтобъ машинка могла погоду предсказывать!

— По лягушкамъ-же ты узнаешь погоду.

— Лягушка божья тварь.

— И ртуть тоже божій минералъ.

— Какъ-съ?

— Ртуть — минералъ. Онъ и чувствуетъ перемѣну въ атмосферѣ.

— Бросьте.

— По полету птицъ ты также замѣчаешь погоду.

— Птицѣ свыше дано чувствовать, а тутъ вдругъ машинка, которую нѣмецъ придумалъ!

— По росѣ ты также узнаешь погоду.

— Роса — божье произволеніе. Да мало-ли у тебя есть всякихъ примѣть.

— А это тоже примѣта. Ртуть въ барометрѣ повышается — ну, значитъ…

— Оставьте пожалуйста.

Пауза. Миней вытянулъ на удочку окуня, снялъ его, положилъ въ ведро, поправилъ на крючкѣ червя, поплевалъ на него и опять закинулъ удочку въ воду.

— Рано нынче осень пришла, очень рано. Весь августъ холода стояли. На Преображеньевъ день огурцы смерзли — такъ ужъ чего еще! — началъ онъ снова. — Вѣдь вотъ послѣ Александрова дня картошку копать надо — а она еще и не вызрѣла настоящимъ манеромъ. Впрочемъ, надо ждать тепла въ сентябрѣ. Бабье лѣто хорошее будетъ.

— Ты думаешь? — спросилъ молодой человѣкъ.

— Всенепремѣнно. Гуси еще не летѣли и теплой погоды ждутъ — вотъ я изъ-за чего.

— Видишь, видишь. Вотъ и попался. У самого примѣты, а барометръ отрицаешь, — подхватилъ молодой человѣкъ.

— Барометръ вашъ или гусь! Гусь — онъ чуетъ, ему отъ Бога чутье дано.

— И у ртути та-же самая чувствительность.

Миней покрутилъ головой и сказалъ:

— Эхъ, не сговориться съ вами! Ну, да бросимьте! Чего тутъ!

— Попробуемъ неводкомъ половить. Я сейчасъ двухъ работниковъ кликну — вотъ насъ четверо къ четыремъ концамъ невода и есть, — предложилъ молодой человѣкъ.

— Воду только процѣдимъ при такомъ вѣтрѣ. Мокнуть не стоитъ.

— Ну, что-нибудь, авось и выловимъ. Окунь попадется, щука.

— Вотъ ужъ щука-то при вѣтрѣ всегда въ глубь уходитъ. Мелкая рыбешка отъ вѣтра въ тихую глубь — и щука за ней. Ну, да половимъ, коли хотите охоту потѣшить, — согласился Миней. — Велите работникамъ неводъ на рѣку выносить, а я тѣмъ временемъ изъ рыбачьей лодки воду откачаю.

Миней сталъ вынимать изъ воды удочки.

X.

— Что-жъ не удишь? — спросилъ молодой человѣкъ съ ружьемъ и лягавой собакой, останавливаясь передъ заводскимъ сторожемъ Минеемъ, сидящимъ на скамейкѣ около своей караулки и уныло посматривающимъ на рѣку.

— При такихъ вѣтрахъ нешто можно рыбу удить! Рыба вѣдь что человѣкъ, она при вѣтеръ тоже прячется въ укромное мѣстечко. Ей въ вѣтеръ не до червя, не до мухи. Щука ужъ на что хищный звѣрь, а и она вѣтру боится. Вонъ какой вѣтеръ! Инда сквозь полушубокъ прохватываетъ.