Воскрешение - [18]
Через минуту вода выкипела, а Аманда исписала три страницы. Заваренный чай тем временем настоялся. Девушка пробормотала над ловцом снов несколько заклинаний, чтобы очистить его от старых видений и подготовить для новой ночной охоты. Разобравшись с амулетом, она помолилась Богине в воплощении Афины — попросила помочь разгадать значение образов. По мнению многих ведьм, каждый сон содержал тайные цифры, послания из бессознательного, призванные направить и защитить.
Однако Холли запрещала членам ковена заниматься толкованием снов, опасаясь, что враги попытаются атаковать их посредством ночных кошмаров. Кроме того, работы ведьмам и во время бодрствования вполне хватало. Только Холли была далеко...
Интересно, где же она теперь?
По настоянию отца пользоваться настроенными друг на друга радиолокаторами решили только в крайних случаях: чем меньше людей знают об их нынешнем местонахождении, тем лучше.
А как же Филипп?
Вздохнув, девушка направилась к холодильнику.
Аманда... Всегда милая, всегда спокойная, хорошая сестра, верный член ковена, готовит завтраки, моет посуду... Только недавно она научилась высказывать свое мнение и, пока еще робко, отстаивать свои взгляды.
«Аманда!..»
Девушка удивленно вскинула голову: позвали или показалось? Тишина. Она пожала плечами и открыла холодильник.
«Та-а-ак, яйца, молоко, хлеб... Соорудим французские тосты, Николь их обожает. Как-никак кормящей матери нужна калорийная пища — Оуэн жуть какой прожорливый».
Разложив продукты на столе, Аманда отправилась за миской для смешивания ингредиентов.
Стена у двойной раковины из нержавейки выложена кафелем с изображением зеленых и красных соколов — чтобы брызги не летели. Над раковиной висел шкафчик из красного дерева, в котором Аманда держала сушеные травы и пустышки Оуэна.
Внезапно ей почудилось, что где-то сбоку промелькнул смутный образ двери.
Аманда хмуро огляделась по сторонам, внимательно осмотрела раковины, кафель, шкафчики и наконец, прижимая к груди упаковку яиц, вслух спросила в пустоту:
— Хм... Мне сейчас что-то привиделось? Ну?
Ответом ей было молчание. Ничего странного или лишнего девушка не заметила, только накатило умиротворяющее спокойствие, так что Даже пришлось помотать головой – стряхнуть оцепенение.
«Нет-нет... Все замечательно, мы в полной безопасности!» — твердо сказала себе Аманда и принялась за завтрак.
ДЭНИЕЛ И МАРИ КЛЕР КАТЕРС
Сиэтл, 1971 год
— Ты какой-то мрачный, — заметила Мари Клер с недовольной гримаской.
Вздохнув, Дэниел Катерс обернулся к сестре: та небрежно лежала на диване в гостиной. Ее длинное черное платье на тонких бретелях восхитительно контрастировало с безупречно белоснежной обивкой мебели. На изящных запястьях девушки мерцали серебряные браслеты.
— Только испортишь мне вечеринку, — надула она губки.
— А что, всем плясать вокруг тебя? — огрызнулся брат.
— Разумеется, — пожала точеными плечами Мари Клер.
Самовлюбленная красавица сестра с младых ногтей отличалась редкостным эгоизмом, видимо считая, что умопомрачительная внешность компенсирует отсутствие иных достоинств. Дэниел давно смирился с таким поведением, а потому просто отвернулся, зная по опыту, что препираться бесполезно. Однако Мари Клер грациозно встала с дивана и тронула брата за плечо. Дэниел удивленно обернулся — сестра нервно хмурилась, на лбу между бровями залегла морщинка.
—Понимаешь, сегодня будет Ричард... Хочется, чтобы все прошло безупречно, — объяснила она.
Дэниел насмешливо улыбнулся.
— А! Фаворит нынешнего дня!
— Не смей его так называть! — выпалила, вспыхнув, Мари Клер.
Но молодой человек не мог удержаться от подколок — в конце концов, она же родная сестра. Святое дело немного ее пошпынять!
— Прости, запамятовал. Действительно, ты встречаешься с ним уже третью неделю!
— Между прочим, мы встречаемся три месяца! — ответила она, гневно сверкая глазами.
Видя ее яростный взгляд, Дэниел счел за лучшее прекратить насмешки.
— Ты... э-э... серьезно на счет него?
Мари Клер уверенно кивнула.
— Но он же... псих, дебошир! Такие мужчины не для семейной жизни.
— Я смотрю на это иначе, — вскинула она голову.
— А Ричард?
— Уже сделал предложение.
— Вот оно что! Тогда ясно. Мама, я так понимаю, еще не знает? Чудненько... — Дэниел криво усмехнулся, представляя, какой нагоняй ожидает сестрицу.
— Расскажу ей сегодня вечером.
Брат вздохнул.
— Ты же знаешь, его со дня на день призовут в армию.
— И что с того? — Мари Клер вызывающе вздернула подбородок.
— А то — вдруг Ричард не вернется?
— Вернется! — твердо отрезала она, хотя вид у нее был не слишком уверенный.
Девушка скрестила руки на груди, на запястьях звякнули тоненькие браслеты.
— И?.. Может, тогда он тебе не особенно понадобится? Я имею в виду, допустим, ты его дождешься, а он приедет из Вьетнама калекой?
Мари Клер залепила брату звонкую пощечину. Несмотря на то что щека горела — а возможно, именно из-за жгучей боли, — у Дэниела появилось к сестре уважение: возможно, она все-таки взрослеет... Впрочем, в роли жены он по-прежнему с трудом ее представлял.
