Восковые фигуры - [7]
Да-да, ни о чем не думать, забыть. Из всего, что он увидел во время командировки, осматривая передовой животноводческий комплекс, чудо современной научной мысли (так это ему преподнесло местное руководство), запомнился ему взгляд, один только взгляд. Из глубокой ниши, где зимой примерзают бока к стенкам, а летом тянет пронизывающей цементной сыростью, крайняя в ряду корова, задрав голову, чтобы дотянуться до корма, посмотрела на Пискунова полными слез глазами. Корова плакала.
Долго стояли перед ним эти коровьи глаза. Вот уж никогда не думал, что корова может плакать. А вот поди ж ты, научили-таки дрессировщики. Подтянули животное до уровня человека.
Не думать, забыть, не терзать себе душу! В поезде Пискунов успокоился. Очерк, который ему предстояло написать для газеты, был вчерне готов. Делалось это до смешного просто, методом «шиворот-навыворот» — изобретение Жоры Семкина, заведующего отделом писем. Метод хорошо себя зарекомендовал. Сначала надо описать все как есть, а потом как бы вывернуть наизнанку, отпечатать, так сказать, позитив с негатива. Он так и начал, свежо, нестандартно: «Корова смеялась…» Очерк имел успех, даже на летучке похвалили и лишь слегка пожурили: слишком уж розовый. Впрочем, все, конечно, понимали, что вранье.
Предчувствие не обмануло: капли дождя косыми штрихами прочертились на стекле окна. А когда выходил, хлестнуло по лицу из тучи, словно краем мокрого одеяла. Пока до дома добрался, живого места не осталось, промок до нитки.
А тут неожиданность. Потянул за ручку, а дверь-то не заперта, вот так номер! Валентина, жуткая трусиха, на все запоры запирается даже днем. Крикнул прямо с порога:
— Валька, не бойся! Это я приехал!
— Событие мирового значения, по телевизору покажут в «Новостях»! — Вышла навстречу в халатике на голое тело, как он и ожидал. Пискунов жадно сосредоточился. Но рука предупреждающе навела порядок в хозяйстве. Застегнулась на все пуговицы, несколько даже ритуально. — Сама вижу, кажется, не слепая. — И поджала губы, не портрет, а икона.
Пискунов даже опешил. Вот так прием! А он-то мечтал! Сделал попытку ее обнять — Валентина только плечиком повела: отстань! Да еще и весь мокрый вдобавок.
— Ждала, чтобы уехать. Хотела уже записку оставить. И не пиши, и не звони. Все, все, все! Разошлись, как в море пароходы!
Миша сгреб-таки ее в охапку, закружил и весело заорал:
— Дура! Своего счастья не понимаешь. Сейчас такую новость узнаешь! Угадай, что я тебе привез со свинофермы в подарок!
— Что же это ты мне привез? Умираю от любопытства. Курицу бройлерную, наверное?
— Господи! И это говорит человек со средним образованием. Курицу со свинофермы. Свиную печенку! Ставь скорее сковородку на плиту, сейчас поджарим.
— Сам ты свиная печенка! — Досадуя, что клюнула на такую дешевую приманку, Валентина от поцелуя ускользнула. — И не кричи, пожалуйста, на весь дом, человека разбудишь! — Глазами указала на комнату.
Пискунов, недоумевая, приоткрыл дверь — оттуда доносились вздохи глубокие и страстные, как из коровника.
— У нас тут тоже новость, — сообщила Валентина иронически и стала пританцовывать на одном месте, что означало, что на душе у нее неспокойно, муторно. — Приехала тетя Мура. И не надо делать безумные глаза. Телеграмму давал?
— Какая еще тетя Мура? Первый раз слышу.
— Не надо оправданий. Тетке, между прочим, обо мне не нашел нужным ничего сказать. Что я должна, по-твоему, чувствовать?.
— Да нет у меня никакой родственницы! Я в детдоме вырос.
Остаток ночи провели в прихожей на деревянном сундучке. Пискунов не выспался, встал злой, как черт. Думал поработать с утра, специально из командировки удрал пораньше, и вот тебе сюрприз!
Плеснув на лицо холодной водой из-под крана, бросил раздраженно:
— Ну, где эта мадам, все дрыхнет? Подъем! Возьми половник и по сковороде, погромче…
Валя, по характеру более сдержанная, сказала с укоризной:
— Постыдился бы! Пожилой человек, родственница как-никак, и не притворяйся. Впрочем, на тебя похоже. Ты никогда не отличался высокой культурой поведения. Одни слова и обещания. Все писатели вруны!
Пискунов нервно рассмеялся: ничего себе логика! А Валентина продолжала ледяным тоном:
— Многое мне становится ясным. Особенно теперь, на этом фоне.
— Что — ясно? — Пискунов закипал. Стукнуть бы ее чем-нибудь.
— Можешь радоваться, уезжаю к маме. Теперь ты свободен. Все, все, все! Целуйся со своей тетей ненаглядной. Можешь пойти с ней в загс и расписаться. Представляю, какая пара. Слон и моська!
В самый разгар выяснения отношений включилась как бы новая фонограмма: раскатисто запели пружины, исполняя туш. Затем послышалась сладкая, во весь рот зевота с подвыванием, запахло синтетикой, дезодорантом, и наконец возникло само долгожданное видение: тетя Мура явилась во всей своей красе — свежая, выспавшаяся, в утреннем розовом пеньюаре с кружевными оборочками, сочная, пышущая здоровьем и избытком физических сил кустодиевская купчиха, будто прямо с портрета!
— Влюбленные бранятся — только тешатся. Ах, вы мои соколики дорогие! Ангелочки ненаглядные! Век бы на вас любовалась. — Говорила нараспев, голос низкий, сочный, сладкий, как перезрелый плод. — Мишутка, поди-ка сюда, поди! К свету, к свету!
XXII век. Миром правят корпорации. Человечество безвозвратно разделено на высших (тех, чьи семьи управляют корпорациями, а, следовательно, и всем миром) и всех остальных. Благодаря достижениями медицины, высшие почти не стареют — они умнее, быстрее и сильнее «обычного» человека. Остальная часть человечества почти полностью занята личным выживанием и взаимным пожиранием в надежде пробиться ближе к кормушке. Кажется, что «конец времён» уже наступил. Научный прогресс и космическая экспансия искусственно ограничены.
Россия, 2061-й. Два непересекающихся мира: богатая хайтековская Москва – закрытый мегаполис для бессмертных, живущих под «линзой» спецслужб, и Зона Светляков – бедная, патриархальная окраина, где жизнь течет по церковному календарю. Главные герои – 90-летний старик и 16-летняя девочка. Он – московский профессор, научный гений, который пытается разгадать тайны человеческого мозга, она – случайная жертва его эксперимента. Но жертвой оказывается сам экспериментатор.
Когда Высшие силы наказывают человека превысившего свои полномочия, они могут проявить такую фантазию, которая не снилась людям привыкшим наказывать провинившихся в своей среде, причиняя им боль, лишения, ограничения и смерть. На то они и Высшие силы, чтобы быть выше всего тривиального. Что же касается самого наказанного, то надо обладать неординарным умом чтобы понять, что свершившееся с ним, это наказание, а не что-либо иное.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он не помнит своего имени, не помнит, кто он и как оказался в этом странном мире, где среди заснеженных просторов соседствуют и охотятся племена, такие разные и одновременно схожие в своём желании выжить любой ценой. Говорят, что его нашли на снегу спустя час, как прошли Большие Сани, но что такое «Большие Сани», люди не знают. События каждого дня он записывает на диктофон, найденный в комбинезоне. И пока остаётся надежда найти ответы, звучит Песнь преследования…
Галактика — унылое местечко, где живут добропорядочные граждане. А порой так хочется настоящих приключений, чтобы в кровь выбрасывался адреналин, и запомнилось приключение на всю жизнь.
Один из самых сильных романов Джеймса Болларда, заслужившего репутацию тонкого стилиста и психолога. Герой, запертый в собственном доме, обнаруживает множество своих фантомов, с небольшой задержкой совершающих все его действия.
Первая из четырех книг о ромбе Вардена — системе из четырех планет — абсолютной тюрьме во вселенной.В главное Командование Вооруженных Сил — самое сердце Конфедерации проник инопланетный робо-шпион. Аналитики Службы Безопасности не сомневаются, что чужаки вербуют агентов на четырех планетах Ромба Вардена. Расследование поручено лучшему агенту Конфедерации.Впереди четыре планеты, где могут скрываться инопланетяне — Лилит, Цербер, Харон и Медуза.
Небольшая группа историков и ученых, умеющих пользоваться машиной времени, наблюдает за прошлым нашей планеты.Человечество на грани гибели. После целого века войн, чумы, засухи, наводнений и голода население сократилось до одного миллиона. Ученые пытаются возродить Землю, воздействуя на ход событий в прошлом. Но имеют ли они на это право?
Майлз Форкосиган — сын высокопоставленного сановника при дворе императора планеты Барраяр — один из самых известных героев американской фантастики 80 — 90-х годов. Его приключениями зачитываются миллионы читателей во всем мире. Роман, получивший премию`Хьюго`, `Игра форов` — настоящий подарок любителям фантастики.