Восковые фигуры - [63]

Булкин некоторое время еще трепыхался там, как пойманный зверек, конвульсивные движения его становились все слабее и наконец он затих — это был обморок после пережитого потрясения. Герт прошел через проходную, мимо вахтера, который уставился на него с выражением ужаса: он успел услышать донесшийся из кармана писк и готов был головой поручиться — голос был человеческий. Герт очутился на улице.

Было все равно куда идти. Он завернул в ближайший сквер, широкая, посыпанная песком дорожка привела к реке, оттуда тянуло прохладой, Доносился приглушенный шум мотора — это пришвартовался к причалу запоздалый прогулочный катер. Вода была масляниста и холодна на взгляд, Длинные дорожки света от нависших над набережной фонарей трепетно вздрагивали на волнах, исчезали во мгле.

Вот оно, свершилось наконец-то! Сколько раз он устремлялся мыслью к этой минуте, то веря в успех, то мучаясь от сомнений, и лишь по мере того как выведенная им формула зла обретала стройность и математическую отточенность, а проводимые эксперименты на электронных моделях подтверждали правильность избранного пути, все чаще он испытывал гордость от сознания могущества своего интеллекта.

И вот цель достигнута. Один из конкретных носителей зла перешел в особую субстанцию и отторгнут от общества. Начало положено, последует ли продолжение? Он чувствовал себя властелином чужих судеб. Он мог бы, если бы захотел, все вернуть на круги своя, но знал, что не сделает этого никогда. Итак, победа! Но странно, он не испытывал радости. Подлинную радость дарит не конечный результат, а лишь сам процесс, Герт это знал. Но самое главное другое: Уилла. Он не выполнил данного ей обещания, первый раз, пока они знали друг друга, не сдержал слова, и ничто не могло его оправдать, даже грандиозность цели. Он почти ненавидел это маленькое живое существо — минигопса, который шевелился и вздрагивал у него в кармане. Горькое чувство вины испытывал Герт. Уилла вправе его презирать. А сейчас ему так нужна ее любовь, дружеское понимание. Сейчас, как никогда!

Сосредоточенный на своих мыслях, Герт двинулся вдоль берега — не домой, а куда глаза глядят. В городском парке гремела музыка. На тесной площадке танцевала молодежь, неутомимо вибрировала, плотно стиснувшись, словно это было одно живое существо. Герт свернул на пустынную аллею, суета и многолюдье остались позади. Лишь влюбленные парочки таились в укромных уголках, обнаруживая свое присутствие приглушенными голосами и смехом.

Кадровик неподвижно лежал в кармане. Герт присел на скамейку под фонарем и извлек мини-гопса на свет. Крошечное, словно игрушечное личико его, лишенное красок жизни, напоминало гипсовую маску, дыханье не вздымало грудь. Герт освободил малютку от платка, поднес к уху, прислушиваясь, и слегка потряс, как трясут остановившийся будильник, затем, держа за спину, стал дуть. Это помогло. Кадровик вскоре очнулся и сделал фонтанчик. Некоторое время он моргал младенчески бессмысленными глазками, таращился и позевывал, широко разевая ротик.

— Булкин, проснитесь, наконец! — строго сказал пришелец. — То, что с вами происходит, — естественное состояние после эксперимента, хотя не исключены и другие реакции… Теперь слушайте, что я вам скажу…

— Хорошенькое дело! — пискнул Павел Семенович, как только пришел в себя и все вспомнил. — А может, все это сон или фокус… — Поставленный на собственные ножки, он торопливо осматривал себя, щупал. — Боже мой, Боже мой! Во что вы меня превратили! Я совсем маленький! Меня мама не узнает, жена выгонит… Пожалейте!

— Это ваши проблемы, — холодно сказал Герт. — Вы получили по заслугам. И не спекулируйте на чувствах.

— Но почему, почему? Что я такого сделал? — Его била мелкая дрожь. — Пришли, понимаешь, напугали. Я ведь что мог подумать, проверка специальная, ревизор, фининспектор… Так дела не делают! Да я вас на любую должность… Директором автобазы хотите? А Бродского пинком в зад — на пенсию! — Булкин понемногу приходил в себя и, видимо, не терял надежды поправить дело. — А хотите, диспетчером на линию? Ничего не делать, только числиться… Честно говоря, до сих пор понять не могу, что вам за охота к нам на автобазу. С такими-то способностями! — Он нервно выстреливал словами, торопился исправить ошибку: недооценил опасности.

— Вы действительно не понимаете?

— Клянусь здоровьем матери!

— Я же объясняю: положение просто идиотское. Выбрали председателем, а я у вас не работаю. Мне оказано доверие вашими людьми. Не могу же я их обмануть. Сам оказался причиной недоразумения и сам обязан исправить ошибку.

Запрокинув головку, кадровик недоверчиво щурился.

— И это все? Ну, знаете… — Несколько мгновений он покачивался на коротеньких ножках, затем все его тело изогнулось, потрясенное как бы судорогой, из груди вырвался гомерический хохот, звеневший, как колокольчик, Булкин повалился на скамью. — Обмануть доверие… Всего-то навсе-го! Ой, держите меня! — Дрыгал ножками, качался на спине, перевернулся и прошелся на четвереньках, корчась от смеха, в то время как пришелец смотрел на него с суровым недоумением. Наконец Булкин, совершенно обессиленный, встал на ноги, вытер слезы. — Нет, с вами не соскучишься! Это же надо!