Восхождение Рэнсом-сити - [122]

* * *

Это была правда. Локомотив Хэрроу-Кросс так и не вернулся с фронта. Через несколько недель его место занял Локомотив Кингстон. Он покинул Кингстоун в целях безопасности, переместившись на север, в Метцингер. К западу от Метцингера пути были разрушены, как и дорога на север. Он двинулся в Драйден, а затем покинул и его. Казалось, что Локомотивы без конца двигаются, словно фигуры на шахматной доске, и каждый считает себя главным, пока враги загоняют их в угол, отрезая пути к отступлению. Так Локомотив Кингстон оказался на станции Хэрроу-Кросс. Забравшись в самые дальние и темные глубины станции, он разразился потоком приказов и угроз и никогда больше не выходил оттуда.

Ходили слухи, что к Хэрроу-Кросс приближаются войска Республики, ряды которой пополнились взбунтовавшимся населением Свода и Глорианы. Проект Рэнсома в условиях строжайшей секретности перевезли в новое место – в другой ангар на другой крыше.

Мы находились прямо над Локомотивом Кингстон, и, хотя между нами и глубинами, в которых скрывался Локомотив, лежало многоэтажное здание, иногда пол в нем дрожал, словно чудовище беспокойно ворочалось во сне. Я пожаловался, так как это было вредно для Аппарата. На меня не обратили внимания.

Адъютантку перевели в другое место для сохранения ее рассудка, и я так и не узнал, как ее звали. Вокруг нового ангара и моих новых апартаментов появилось много новых охранников. Это были тщательно отобранные, верные режиму линейные мрачного вида. Мне назначили нового адъютанта, тоже женщину, моложе прошлой, рыжеволосую, веснушчатую и симпатичную, но преисполненную суровости и фанатизма. Она сообщила, что лично попросилась работать со мной в свете чрезвычайной ситуации на внутренних Территориях и необходимости немедленного прогресса. Большинство моих инженеров перевели в другое место, оставив мне самых амбициозных и преданных Линии. И все же не прошло и недели, прежде чем кто-то оставил мне записку, уголок которой торчал из-под пишущей машинки:

Г.! Это я. Они вернули меня обратно в Х.К. Но за это время я связалась с Республикой. Они могут нас вытащить. Нас обоих. Им нужен ты и твой Процесс. Им нужны мы оба. Это наш шанс. Ответь.

Глава тридцать вторая Как я оказался на свободе

Это ты? Адела это ты? Я думал, что больше никогда о тебе не услышу. Где ты была? Я слышал, что тебя потеряли по пути в Свод. Я боялся, что ты погибла. Надеялся, что ты сбежала.

* * *

Ты согласен? У нас мало времени. Ты с нами?

* * *

Я с тобой, Адела. Мне плевать на Республику, Стволы, Линию и все остальное. Как мне знать, что это действительно ты?

* * *

Ты заставишь меня повторять слова любви? Я напишу их снова. Хочешь поговорить о музыке – о дурацком пианино, которое тебе так нравилось? Войско Республики скоро будет здесь, у нас нет времени на игры. Ты согласен идти с нами?

* * *

Да. Скажи мне, что делать.

* * *

Эта переписка заняла около двух недель. Я ее сократил, потому что времени мало.

* * *

Молодая, веснушчатая адъютантка постучала ко мне в дверь. Я впустил ее.

– Я занят, – сказал я. – Я всегда занят.

Женщина села на кровать. Сняв фуражку, положила ее на колени.

– Сэр!

Я стоял у стола. Тогда мне уже не была нужна моя трость, но мне все равно нравилось на нее опираться. Я чувствовал, что она придает мне значительность. В детстве я представлял всех важных горожан Джаспера – мистера Бакстера, сенаторов и других великих людей, к которым собирался присоединиться, – опиравшимися на трость. Не знаю почему.

– Опять восстание? – спросил я. – Если вы не в состоянии держать под контролем собственных людей в Хэрроу-Кросс, то войне конец, и наши усилия тщетны.

– Сэр, – повторила адъютантка.

– Да?

– Я сделала все возможное, чтобы получить это место, сэр. Я отличилась в Чатиллоне. Я доказала свою верность.

– Не сомневаюсь.

– Все рушится, сэр. Я видела эксперимент в Логтауне своими глазами. Я была во второй роте второго войска Локомотива Свода. Я видела стены Логтауна – я была снайпером, сэр. Я видела этот свет, сэр. Эти тени. То, что они за собой оставили. Они разрослись – из второй роты мало кто выжил, сэр.

– Сожалею.

– Не стоит, сэр. Это открыло мне глаза.

Говоря это, женщина наклонилась, глядя мне в лицо. В ее глазах светилось безумие.

– Я слышала рассказы о… я слышала о чуде в Уайт-Роке, но не верила им. Локомотивы утверждали, что это ложь, что в этом нет ничего нового, что ничего не изменилось. Но рассказы были правдой.

– Почти.

– Я верила в Локомотивы. Я верила им всем сердцем всю свою жизнь, сэр. Я хотела лишь служить им верой и правдой. Но они просто… вещи, ведь так, сэр? Всего-навсего вещи. Локомотив Свода погиб, сэр. Локомотив Хэрроу-Кросс тоже. Сколько им еще осталось? Все они… в прошлом, сэр. Они мне лгали.

Не знаю, кто были эти «они». Наверное, Локомотивы или вообще все. Я молча кивнул.

– Пришел новый век, – подытожила женщина.

По мнению большинства, до нового века не хватало еще нескольких лет, но у Линии свой календарь. Мы ведем отсчет от некой даты, которая, должно быть, имела значение для религии или истории какой-нибудь старосветской страны – не знаю какой, – и я не думаю, что одинок в своем невежестве. Линейные не мучаются сомнениями. Они ведут отсчет со дня, когда Локомотивы отдали первый приказ. Для них уже несколько месяцев как шел трехсотый год. Его наступление никак не праздновали.