Восхождение на театральный Эверест - [31]

Раньше театральное здание находилось в самом сердце города, но было полудеревянное, неказистое, с примитивной внутренней начинкой периода зарождения театра — выделялась только механическая сцена, построенная в Белоруссии еще в 1932 году, когда в Бобруйск перевели из Могилева труппу Владимира Кумельского и преобразовали в Государственный русский театр БССР. Это была площадка гастролирующая, прокатная: считалось, если актер прошел Бобруйский театр, значит, это уже хороший актер. А у самого театра история советского периода, словно американские горки, — то взлеты, то падения. Его — то создавали, то переводили в другие города, то бесконечно меняли формат, то переименовывали. Еще шла война, а худрук драматического театра Казимир Стецкий уже ставит спектакли Н. Погодина, А. Островского, П. Кальдерона, Ф. Шиллера. Буквально через пару лет у штурвала театра встал другой известный режиссер — Николай Ковязин, но ему пришлось с труппой менять прописку и перебраться в Гродно — здание театра на десятилетие опустело, как после Мамая. Бобруйск изредка принимал гастролирующие театры, а так в здании периодически проводились вечера отдыха, концерты, городские торжественные собрания. И только в 1956 году там разместился вновь созданный передвижной колхозно-совхозный драматический театр, который через шесть лет сперва стал музыкально-драматическим, а уж потом — театром музыкальной комедии. И этому театру не суждено было работать в Бобруйске: его перевели в Минск. А старое здание театра начали капитально перестраивать. Труппа нового областного драматического театра драмы и комедии почти семь лет «бомжевала» то в городском Доме культуры, то где-то на случайных «съемных квартирах». Только в начале 1977 года театральный сезон открылся в новом здании спектаклем Винцента Дунина-Мар- цинкевича «Пинская шляхта», а в конце года театр стали уже величать именем своего земляка из фольварка Панюшковичи Бобруйского повета — основателя национальной драматургии, театра, белорусской литературы, о котором его почитатель из соседнего фольварка Смольгово, «лирник деревенский» Владислав Сырокомля уважительно говорил: «Пан Марцінкевіч мае цудоўны дар вобразна маляваць народ. калі паэт заглядае ў сэрца герояў, ёсць у яго малюнках і жыццё, і праўда».

Театр, конечно, отгрохали — просто чудо. В нем — душа самого архитектора Виктора Крамаренко. Величавое, отделанное серо-розовым туфом из Армении, здание с этаким гордо задранным залихватским «чубом» на трехъярусных витражах главного фасада стоит в сквере у перекрестка двух центральных улиц — Социалистической и Карла Либкнехта почти под ручку с кафедральным Никольским собором. Его козырек прикрывает две широкие массивные входные двери. А перед ними, как обычно, для ног оригинально сотканный «коврик» из разноцветного гранита. Поражали не только внешние масштабы, но и внутреннее оформление. Один из холлов — Гобеленовый зал: там на всю стену гобелен, изготовленный на одном из белорусских художественных комбинатов. Потолок фойе украшает огромная люстра. Это белорусский эксклюзив — цветочки на ней не простые, а стилизованные по спецзаказу под нашу родную бульбочку на стеклозаводе «Неман». Театр сделан в духе и стиле советской эпохи с невиданной для провинциальных подмостков роскошью — мобильным кругом в центре сцены для постановок масштабных спектаклей. А это для нереализованных еще задумок и фантазий режиссера- постановщика Михаила Ковальчика была уже воплощенная мечта. Красивое новое здание — гордость города, и его посещение включили в экскурсионный маршрут. В выходные дни до спектакля лестницы, фойе, сцена, холлы театра обычно заполнялись экскурсантами, дотошность которых ублажали не экскурсоводы, а сами актеры.

Премьера дебютного спектакля нового главного режиссера была необычной. Со сцены звучит музыка — на танцевальной площадке бобруйский вокально-инструментальный ансамбль Романа Гольдмана. Поют солисты. Танцующие — молодые актеры театра, а к ним по боковым ступенькам из зрительного зала поднимаются ребята в военной форме из местной воинской части, у которых сегодня культпоход в театр. Потом на сцену выбегают и другие осмелевшие зрители. Их радушно встречают актеры. Световые эффекты, разноцветье костюмов оркестрантов, актеров и публики создают атмосферу праздника. Танцы возобновились и в антракте. У Михаила Ковальчика музыканты стали действующим лицом спектакля. Этот замысел принес неожиданный успех: прямо в театре произошло настоящее братание актеров со зрителями, которые почувствовали себя участниками зрелища. Спектакль взорвал атмосферу в Бобруйске. Город был взбудоражен, и любопытных оказалось больше, чем мог вместить театр. Если на первых показах в зале были редкие “проплешины”, то уже перед четвертым показом спектакля билетов в кассах города просто не было, и дирекцию завалили не только коллективными заявками, но и «блатными» телефонными звонками. Постановка вдруг стала популярной и «кассовой». Тележурналист и тонкий знаток театра Майя Горецкая в своей программе «У святле рампы» на Белорусском телевидении заметила: «В Бобруйске на спектакль «Наваждение» билеты раскупаются, как на какой- то модный кинодетектив. Люди ходят смотреть спектакль по несколько раз».