Восхождение на театральный Эверест - [13]
Мария Казимировна от неожиданности даже изменилась в лице, когда вдруг на пороге появилась молодая пара: Миша так и не успел заранее предупредить мать. Она суетилась в кухне, накрывала на стол в комнате и причитала: «Ой, Матка Боска Ченстоховска… Ой, Езус Мария. Ой, Матка Боска Остробрамска. Да как же так случилось.» Хотя сама не раз Мише выговаривала: «Когда же ты, наконец, женишься?» А уже перед сном в ночной рубашке долго ходила по комнате и наконец спросила:
— Так как вам стелить, вместе или отдельно?
— Конечно вместе.
— А вы зарегистрировали свой брак?
— Пока нет.
— Чтобы завтра же пошли и зарегистрировались!
В Минске молодые сразу же зарегистрировали свой брак, и второкурсница Мила Морозова стала Эмилией Михайловной Ковальчик.
А уже к исходу сентября она родила сына Сережу. Долгое время никто и не замечал в Миле каких-то изменений. И только в конце третьего курса пришлось показать свой животик, когда в отрывке сыграла беременную дочь короля нищих Полли из «Трехгрошовой оперы» Бертольда Брехта. Все подумали, что это обычная театральная подкладка, но Вера Павловна сразу все поняла и долго охала: «Детка ты моя. Что же теперь будет?..» Мила заверила своего педагога, что на учебе ее беременность не отразится. На летних каникулах попала в заботливые руки обеих мам — то в Витебске, то в Барановичах, не сводила счастливых глаз с первенца, а в октябре с ним появилась в расположении институтского корпуса для «прохождения дальнейшей студенческой службы». Но жизнь молодой семьи резко изменилась: заботы почему-то наваливались со скоростью образования барханов в пустыне. Михаил больше месяца вставал чуть свет и до занятий стучался в разные двери, однако на постой с маленьким ребенком их никто не хотел пускать. Когда все-таки удалось обустроить комнату в доме на бывшей улице Горького, напротив магазина «Несцерка», к ним приехала присматривать за Сережей Милина бабушка Марина Ивановна. Они с правнуком устроились за матерчатой перегородкой. Сначала молодые родители от каждого всхлипа малыша вскакивали, бабушка всякий раз их останавливала: «Да успокойтесь вы, наконец, отдыхайте, у вас же завтра целый день занятия. А мы с Сереженькой как-нибудь договоримся». И она садилась к его кроватке, что-то шептала, напевала, приговаривала. А у Милы наворачивались на глаза слезы от воспоминаний о своем счастливом детстве рядом с этим щедрой души, самым близким и родным, уже пожилым, но жизнелюбивым и преданным человеком.
В начале третьего курса Михаил протянул Вере Павловне журнал «Полымя» и сказал: «Я думаю, именно этот материал подойдет для преддипломного спектакля нашему курсу». А в нем была опубликована новая повесть Василя Быкова «Круглянский мост». Читатели давно заметили его талант, а вот в идеологический климат он не вписывался: власть и ветераны войны раздражались, обвиняя автора в очернительстве. Ему даже приклеили пренебрежительный ярлык «окопного летописца». За повесть «Мертвым не больно» он стал опальным, и те, кто обращался к его работам, попадали в ряды подозрительных. Михаилу новая повесть пришлась по душе: он разглядел в ней авторское бунтарство. Там персонажи «без грима» и поставлены в обстоятельства, когда надо самостоятельно делать нравственный выбор. Там — беспощадный реализм войны, без всякой лакировки, набор таких ярких людских характеров, что режиссерское чутье уже видело их на сцене. Главное, события этой партизанской истории были просты: четыре подрывника должны взорвать деревянный мост возле деревни Кругляны. Но автор углубился в далеко не товарищеские отношения людей в момент опасности. Чтобы выжить, старшие откровенно хитрят, уклоняются от опасности, пытаются выполнить задание руками подростков, посылая их в самое пекло событий, явно на смерть. «Война — это риск людьми. Кто больше рискует, тот и побеждает», — рассуждает старший группы, разжалованный за что-то бывший комбат, привыкший воевать не уменьем, а числом. Поэтому из повести легко было выхватить сердцевину и сделать яркие «вытяжки» для учебного спектакля минут на пятьдесят, что не превышало требуемый формат показа в театральном ВУЗе. И Михаил решил встретиться с Василием Владимировичем. Позвонил в «Гродненскую правду», где работал писатель. «Я пока еще студент, но хочу показать вам инсценировку по вашей повести, проконсультироваться», — сильно волнуясь, говорил Михаил. И автор согласился.
Быков из Гродно приехал в Минск на какую-то литературную встречу. Встретились в Академии наук. Михаилу показалось, что Василий Владимирович суровый и нелюдимый человек: взгляд исподлобья, немногословен, в голосе настороженность. А Быков на самом деле был просто скромным человеком, отзывчивым, приятным в общении и довольно добрым.
Он не захотел пойти в холл, а тут же устроился на подоконнике и спрашивает: «Ну, хлопец, давай выкладывай». Михаил протягивает ему стопку напечатанных на машинке листков: «Вот я тут написал. Почитайте». Но Василий Владимирович не стал брать инсценировку: «Нет, не буду я это читать. Ты делай что хочешь. Но не связывайся со мной. Ничего, кроме неприятностей, тебе не светит». — «А я уверен, что на этом трагическом материале спектакль получится эмоциональным и запоминающимся», — горячился Михаил.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.