Восхождение на Макалу - [8]

К 4 марта все наконец готово к походу. Свыше трехсот носильщиков из окрестных деревень взваливают на спину порученный им груз, закрепив его при помощи ремней, накинутых на голову. Некоторые носильщики пользуются корзинами из прутьев, расширенными вверху так, чтобы максимальный вес находился выше уровня головы. Они несут кухонную посуду, рис и цзампу, палатки и еще множество вещей, в большей или меньшей степени безусловно или относительно необходимых экспедиции, как, например, газовая печь для приготовления хлеба, проделавшая далекий путь из Оломоуца до третьего полюса Земли и сохранившая способность своими изделиями возбуждать иллюзию свежего домашнего хлеба, которого так не хватает всем экспедициям.

Для экспедиционной кассы выделен специальный носильщик. На его спине стандартный алюминиевый ящик, до краев набитый мелкими непальскими банкнотами для выплаты носильщикам. Там же лежит магнитофон. Однажды несущий кассу Анг Цзеринг поскользнулся на мокром иле по дороге через рисовые поля, ящик стукнулся о камень, и магнитофон, в котором случайно оказалась пленка, включился. Носильщик шагает дальше, а из внутренностей кассы доносятся шлягер за шлягером, песня за песней.

Экспедиция преодолевает первый перевал (он называется Шангли Ла) и спускается в долину. По камням и утоптанному сухому илу идут не только наши носильщики, их жены и дети. Тропинка — главная транспортная артерия края, и поток носильщиков в обоих направлениях нескончаем. Мы разбиваем лагерь на высохшем рисовом поле или же на выжженной солнцем и засухой траве, спим в палатках, а носильщики располагаются вокруг чадящих костерков, дым которых вызывает кашель. Все — женщины, мужчины и детвора — курят сигареты, получаемые с дневным пайком, и сухую траву, завернутую в листья, или ивовую кору, подсушенную над костром и закрученную в туалетную бумагу, которую мы даем им в качестве самой тонкой папиросной бумаги.

И снова вверх, преодолевая стометровые и тысячеметровые перепады высоты, из глубокой долины реки Тамур, протекающей на северо-восток от Канченджанги, по выжженным склонам на хребет следующей горной цепи. Горы заселены людьми до самых вершин, высохших в ожидании муссона. Сухие рисовые поля высоко на холмах ждут полива и вспашки.

Но сейчас поля не возделаны. Непал превратился в страну, где все жители в пути, все носят грузы по тропкам, которые без всяких проектов проложили ноги народа. Страна в пути. Она ждет, когда гигиена, современные транспортные средства и промышленность перейдут в наступление, жертвой которого станут тропы, и храмы, и сильные, выносливые человеческие ноги, а вместе с ними туберкулез, амебная дизентерия, и холера, и — веселое пение носильщиков.

Но время, когда победит цивилизация, культура ожирения и невротическая философия современной эпохи, еще далеко. Чехословакия построила в непальской низменности Терай электрическую мельницу, мелющую муку белее снега Гималаев. Однако припасы носильщиков состоят из мешочков с грубой мукой из ячменя, раздробленного на каменной мельчичке вместе с сором и песком, который скрипит на зубах. А еще они едят цзампу — дробленое жареное зерно с привкусом солода, содержащее больше витаминов, чем самые сложны таблетки знаменитых западных фармакологических фирм.

И мы идем вместе со всем Непалом, страной волшебной и прекрасной, мы шагаем по выжженным сухим холмам, за хребтами которых видны приближающиеся с каждым днем белые горы. Впереди у нас четыре месяца без урчания автомобильных моторов, четыре месяца мы будем вдыхать воздух, в котором смешиваются горьковатый запах гранита, сладкий запах цветов с ностальгическим ароматом хвои, воздух, незнакомый с наркотическими выхлопами моторов внутреннего сгорания. Однако... Кинооператоры время от времени включают небольшой переносной агрегат, и его выхлопные газы смешиваются с запахом дыма. Они заряжают батареи и освещают лагерь чудесными лампочками. Томас Алва Эдисон мог бы порадоваться за свое изобретение, но нам мешал шум бензинового мотора, а свет лампочек казался ненужным рядом с красным заревом костра шерпов.

Во время похода, да и потом, в базовом лагере, кухня была центром жизни экспедиции. Хотя в книгах об экспедициях об этом говорится мало, приготовление пищи — вопрос огромной важности. Хотя бы потому, что человек, если он по крайней мере один раз в день не получит сытной еды, становится раздражительным и злобным. Низкий уровень сахара в крови всегда плохой показатель. Экспедиция должна быть накормлена досыта. Люди затрачивают энергию, и она должна быть полностью возмещена. При этом люди — и во время экспедиции — в большинстве случаев не любят готовить. Как будто приготовление пищи обязанность унизительная и малопочетная. Поэтому экспедиция нанимает шерпу на должность повара. Да и вообще не просто готовить на двадцать-тридцать голодных ртов.

Ныне повара-шерпы обычно имеют опыт приготовления европейских блюд. Наш Анг Ками мог приготовить отличный куриный бульон и поджарить на костре великолепные лепешки. Он научился делать чешские кнедлики и блинчики, готовил вкусный гуляш из консервов или свежего мяса, суп из спаржи и пудинг. Однако он, как всякий повар, был капризным, к его рукам порой «прилипал» то килограмм риса, то килограмм сахара, а когда он вставал с левой ноги, то варил что попало, и мы часто ругали его за то, что он целый день играл в карты или в кости, оставив кухню на попечение двоих помощников. Но как приятно было прийти к вечеру на место новой стоянки, где уже горел костер, а один из помощников подавал усталым путникам чай! Как приятно было приняться за готовый ужин, хотя его неотъемлемой частью всегда оставался рис! Как приятно было, когда рано утром вас будил помощник повара Дава или Мингма и подавал вам горячий чай, одинаково вкусный в жарких долинах южного Непала и морозным утром в базовом лагере! Привычку подавать утренний чай, или, точнее, чай в спальный мешок, привили шерпам англичане, и мы, чехи и словаки, не находили этот обычай дурным.