Восхождение на Макалу - [3]

раскосыми глазами, баюкающие на привале узкоглазых младенцев, ледники и скалы, горы, и солнце, и снег. Все это уже знакомо многим по кино и телеэкрану, по газетным репортажам и книгам. В этом смысле в нашем рассказе вы не найдете ничего нового.

Разве что альпинисты... Ведь в экспедиции участвовали наши соотечественники, которые впервые в истории чехословацкого альпинизма взялись за решение столь сложной задачи. Это люди, каких вы встречаете каждый день. Посмотрев на них, не узнаешь, что́ они пережили на юго-западном ребре Макалу.

Да и вообще, можем ли мы, глядя на сотни и тысячи людей, встречающихся нам на улицах, на работе, в кино и в трамвае, понять, какие чувства они испытывают, что пережили?

Об альпинистах часто говорят как о личностях с почти психопатическими наклонностями, ищущих способ самоутверждения в экстремальных, опасных условиях высокогорья. Возможно, среди альпинистов есть и такие. Однако, как правило, восходители — такие же люди, как все. Только, наверное, с более горячими стремлениями, с более смелой фантазией и иногда с более чувствительным сердцем.

И наверное, всё: экспедиция, не достигшая вершины, усилия и затраченные средства — наверное, всё имело и имеет смысл. Так же, как и повествование об этом. Потому что судьбы людей в долине Барун Кхола под Макалу — это и ваши судьбы, потому что их глаза и сердца — это глаза и сердце любого из вас.

2

Осенью 1971 года началась подготовка Третьей чехословацкой альпинистской экспедиции Гималаи-73. Экспедиции на Макалу. В один прекрасный день ее руководитель Иван Галфи спросил меня, не взял бы я на себя обязанности начальника базового лагеря, а также функции врача и заместителя руководителя.

Я участвовал в двух экспедициях на Гиндукуш и восхождении на пик Ленина на Памире, я бывал на Кавказе, в западных Альпах и Доломитовых горах, не говоря уже о Татрах.

Я сказал «да», однако в ту минуту я еще не знал, во что это выльется.

«Боинг» компании «Индиан Эйрлайнз» летит над низменностью, по которой текут североиндийские реки; когда самолет пролетает Ганг, на северо-востоке над тучами вдруг открываются ослепительно белые горы Гималаи. Такова первая встреча с высочайшими горами мира, на миг блеснувшими между слоями синевато-серых туч.

Когда почти на расстоянии вытянутой руки под выпущенным шасси показываются зеленые хребты первой полосы гор, корпус самолета вдруг наклоняется вперед и, будто приготовившись идти на таран, устремляется точно к началу посадочной полосы.

Аэродром Катманду. Колеса шасси гудят при соприкосновении с землей обетованной, покрытой бетоном.

Мы вступаем в хмурый февральский день той ногой, которая должна принести нам счастье. Сейчас утро 23 февраля 1973 года, четвертый день после нашего вылета из

Рузыни, от которой нас отделяет всего двенадцать часов полета: Прага — Афины — Кувейт — Бомбей — Дели — Катманду.

Перед низкими строениями аэродрома среди носильщиков, таксистов и пассажиров стоят четверо мужчин с черными волосами и монгольскими чертами лица. Они одеты в свитера и комбинезоны, в дешевые выцветшие штормовки и теннисные туфли. Это Анг Темба, Карма Тхеле, Зеепа, Анг Намиал. Они складывают руки для приветствия, как это принято у индийцев, непальцев и тибетцев, последователей индуизма и последователей Будды. И у шерпов.

«Намастэ!» Благословен будь, путник! Ибо дороги по свету полны опасностей и не отличаются избытком комфорта. Поэтому будь скромен и стоек. Благословен будь на горной тропке и когда выходишь из самолета, реактивные турбины которого еще не остыли, из самолета, внутри которого пахнет чаем, увядающими цветами и дымом американских сигарет. Благословен будь, откуда бы ты ни пришел. Хоть из далекой неизвестной страны где-то на западе, из страны, что лежит в середине странного, пропитанного влагой маленького континента, зовущегося Европой. Континента, куда через заливы, полуострова, горы и реки проникают мгла и холод моря. Континента, так непохожего на Азию, чьим полуостровом сам он является.

Благословен будь, путник, пусть счастье сопутствует тебе на дорогах страны, которую цепи гор пересекают как выступающие из земли корни деревьев! Добро пожаловать, пусть твоя судьба станет и нашей судьбой, ибо с этого мига у нас одна цель — Макалу!

Сирдар экспедиции, он же начальник шерпов и носильщиков, отвечает за подготовку каравана, за наем носильщиков, за маршрут, за то, чтобы ничего не потерялось.

Сирдар Анг Темба владеет богатым запасом английских слов, почерпнутым от швейцарцев, с которыми он работал в лагере тибетских беженцев. В 1953 году он в качестве носильщика участвовал в экспедиции Джона Ханта на Эверест. Со многими экспедициями он побывал в различных частях Гималаев, Макалу знает с 1971 года, когда принимал участие во французской экспедиции. У него интеллигентный взгляд немного раскосых глаз, скупые жесты и вежливое выражение лица. Он — шерпа, подчиненный, а мы, сахибы, начальники. Господа. Нам трудно войти в эту роль, и, как станет ясно в ходе экспедиции, мы никогда не сумеем вжиться в нее до конца. Это всегда будет создавать трудности — в ущерб нам.