Восхождение. Кромвель - [11]

Далеко не сразу узнали представители нации и о торговых статьях, которые занимали едва ли не половину текста, заверенного подписью короля. Разумеется, статьи девятая и десятая тем же возвышенным слогом трактовали о свободном мореплавании и свободной торговле, общественное мнение требовало этих предосторожностей, и общественное мнение получило именно то, что требовало. Однако свобода мореплавания и свобода торговли не касались так называемых Соединённых провинций, то есть Голландии и Зеландии, интересы которых по прежним договорам находились под покровительством Англии, им запрещалось отправлять в Испанию, в испанские владения, даже во Фландрию, родственную им по крови и вере, но оккупированную испанцами, корабли, повозки, деньги, товары или что-либо иное, другими словами, Испания руками Англии душила торговлю Соединённых провинций.

Уже этот беспощадный ущерб, нанесённый дружественной протестантской державе, должен был возмутить парламент, тем более должны были привести в негодование статьи договора, которые касались собственно английской торговли, поскольку они затрагивали интересы каждого англичанина, который стриг шерсть, ткал сукно, торговал скотом и занимался ремёслами. Понятно, что прямо, откровенно английские интересы в договоре не ущемлялись, испанцы разрешали англичанам торговать где им вздумается, во всех испанских владениях, в том числе на островах Карибского моря и с американскими поселенцами, англичанам всего лишь ставилось непременным условием регистрировать в Испании свои корабли и товары и уплачивать за право торговли тридцатипроцентную пошлину, что делало английскую торговлю с островами Карибского моря и американскими поселенцами невозможной. Но испанцам и этого было мало. Испанские военные корабли продолжали грабить и забирать как трофей всех английских полупиратов-полуторговцев, которые пытались проникнуть на запад без регистрации и без уплаты обозначенной, прямо разорительной пошлины.

Подписанный договор, которым английский король так нерасчётливо предавал интересы английской торговли, можно было достаточно долго скрывать от представителей нации, трудней было скрывать бесчинства испанских военных властей, продолжавших истребительную войну с английскими купцами и каперами. В конце концов парламент потребовал разъяснений у самого короля. С разъяснениями в палате общин выступил Фрэнсис Бэкон, канцлер, гениальный учёный, отец экспериментального метода, родоначальник новейшей науки. Во-первых, он объявил, что королевское правительство не признает прав Испании на те территории, на которые не распространяется её контроль и на которых не имеется её поселение. Во-вторых, он сказал, что всякий, кто отправляется торговать на острова Карибского моря и с поселенцами на восточном побережье Америки, действует на свой страх и риск, и по этой причине королевское правительство не считает себя обязанным защищать их.

Договор имел и худшие последствия. В Англию возвращались католики, иезуиты. Разумеется, иезуиты приезжали нелегально и действовали исподтишка. Они выступали против англиканской церкви, объявляя её еретической. Нападки иезуитов таили в себе угрозу возвращения католицизма на английскую землю. Возвращения католицизма желал и маленький человек с большой головой и кривыми тонкими ножками, причём желал вопреки тому обстоятельству, что он являлся главой англиканской церкви и, следовательно, по своему положению должен быть противником и ненавистником католицизма, а нападки иезуитов на англиканскую церковь являлись, таким образом, нападками на него самого и направлялись не только против новой английской религии, но и против государственного строя Англии, как он сложился после упразднения католической церкви. Выходило, что английский король сочувствовал подрывной пропаганде, направленной против него самого как главы церкви и главы государства. Большей чепухи и придумать было нельзя.

Испания лишь прикрывалась договором о мире и оборонительном военном союзе. Испанское посольство в Лондоне превратилось в центр разрушительной пропаганды. Испанский посол оказывал денежную помощь английским иезуитам и служил посредником между ними и иезуитскими организациями в Испании и Италии. Несмотря на соответствующую статью договора, испанские власти с распростёртыми объятиями принимали ирландских, шотландских и английских католиков, вынужденных бежать от преследований, которые на них продолжала обрушивать англиканская церковь. Испанский генерал маркиз Амброзио де Бальбазес Спинола, наместник Фландрии, устраивал пышные приёмы вождям ирландских повстанцев. Он переправлял их в Милан. Им оказывал милости испанский король Филипп III. На средства испанской казны для их детей учреждались семинарии, в которых воспитывалась фанатичная преданность католической вере и ненависть к английскому пуританству. Римский папа обращался с посланиями к английским католикам, которые отказывались присягать на верность английскому королю, и призывал их во имя Христа идти на муки и смерть.

Возвращение католиков, тем более возвращение иезуитов грозило Англии жестокими бедами. Замшелые старики ещё помнили безумный террор, учинённый королевой Марией Кровавой. Из Фландрии и Брабанта, залитых кровью, которую без счета, без меры проливали испанцы, продолжали прибывать купцы и ремесленники, сумевшие выскользнуть из цепких лап святой инквизиции и добраться до спасительной Англии. Беглецы не уставали рассказывать о бесчинствах, творимых испанскими генералами, и о том, как озверевшие испанцы-католики врываются в дома, как сжигают еретиков, хорошо если по особой милости на соломе, но чаще без милости на хворосте у столбов, как дворянам и зажиточным горожанам головы рубят мечом из уважения к их положению, крестьян просто вешают, женщин закапывают в землю живьём, а доносчики получают половину имущества, если оно не превышает ста золотых монет, вторую половину наследует испанский король.