Восхождение королей - [56]

— Это не тема для обмена мнениями. Здесь нечего обсуждать.

— В Акиэлосе будут рабы. Такова наша культура.

— Я знаю.

Дэмиен спросил:

— Разве питомцы с их контрактами так отличаются? У Никаиса был выбор?

— У него был выбор бедняка, не имеющего другого выхода, чтобы выжить; выбор ребенка, бессильного по отношению к старшим; выбор человека, когда его Король отдает ему приказ, что, по сути своей, вообще не выбор; и все же это больше, чем дано рабу.

Дэмиен снова ощутил изумление от услышанных только что личных взглядов Лорена. Он подумал о нем, помогающем Эразмусу. Он подумал о нем, навещающем девочку в деревне и учащем ее трюку с ловкостью рук. Впервые перед ним промелькнул образ того, каким Лорен будет королем. Он увидел его не как неопытного племянника Регента, не как младшего брата Огюста, а как его самого — талантливого юношу, слишком рано брошенного к власти и принявшего ее, потому что ему не было дано выбирать. Я бы служил ему, подумал Дэмиен, и сама эта мысль была маленьким разоблачением.

— Я знаю, что ты думаешь о моем дяде, но он не… — Начал Лорен после паузы.

— Не?

— Он не навредит ребенку, — продолжил Лорен. — Твой это сын или Кастора, это средство воздействия. Это средство воздействия, которое можно использовать против тебя, против твоих армий и против твоих людей.

— Ты имеешь в виду, что мне больше боли причиняет то, что мой сын жив и цел, чем причиняло бы, будь он изувечен или мертв?

— Да, — ответил Лорен.

Он произнес это серьезно, глядя Дэмиену в глаза. Дэмиен ощутил, как каждая мышца в его теле натянулась от попытки не думать об этом. Не обдумывать другую, темную мысль, ту, которую нужно любой ценой избежать. Вместо этого он старался думать о пути вперед, несмотря на то, что это казалось невозможным.

У него была собрана целая армия из Виирийцев и Акиэлоссцев, готовая выступить на юг. Они с Лореном потратили месяцы, объединяя свои силы, создавая фундамент власти, устанавливая линии подкрепления, вербуя солдат.

Одним ударом Регент сделал его армию бесполезной, не способной выступить, не способной сражаться, потому что если они начнут, то…

— Мой дядя знает, что ты не пойдешь против него, пока ребенок находится в его руках, — сказал Лорен. И добавил спокойным ровным голосом: — Так что мы вернем его.

* * *

Он искал изменения, произошедшие в ней, но холодная непроницаемая аура была все той же, как и взгляд, с которым она теперь смотрела на него. У нее была цветовая гамма такая же, как у Лорена. У нее был такой же аналитический склад ума. Они были гармоничной парой, за исключением того, что ее присутствие ощущалось по-другому. Часть Лорена всегда была в напряжении, даже когда он создавал впечатление спокойствия. Непроницаемое хладнокровие Йокасты казалось безмятежностью лишь до тех пор, пока ты не понимал, что она опасна. Но похожая сердцевина из стали, вероятно, была у них обоих.

Она ждала его в своей гостиной, куда он позволил вернуть ее под строгим надзором стражи. Она сидела в изящной позе, и дамы окружали ее как цветы в саду. Она не выглядела обеспокоенной своим заключением, словно не обращала на него внимание.

Обведя комнату долгим взглядом, он сел на стул напротив нее, как будто солдат, вошедших следом за ним, не существовало.

Дэмиен спросил:

— Ребенок действительно есть?

— Я уже говорила тебе, что есть, — сказала Йокаста.

— Я говорил не с тобой, — ответил Дэмиен.

Дамы, окружавшие Йокасту, были разных возрастов: от самой старшей в возрасте около шестидесяти до самой юной, возраста Йокасты, около двадцати четырех. Дэмиен догадался, что все семеро были ее окружением уже долгое время. Он смутно вспомнил женщину с темными волосами, заплетенными в косу (Кирина?). Две рабыни тоже казались знакомыми. Он не узнал старшую служанку и оставшихся дам высокого происхождения. Он медленно изучил их взглядом. Все молчали. Дэмиен снова посмотрел на Йокасту.

— Позволь мне рассказать тебе, что произойдет. Ты будешь казнена. Ты будешь казнена, что бы ты ни сказала или сделала. Но я пощажу твоих женщин, если они согласятся ответить на мои вопросы.

Молчание. Ни одна из женщин не заговорила и не вышла вперед.

Он обратился к солдатам позади себя:

— Взять их.

Йокаста сказала:

— Такое развитие событий приведет к смерти ребенка.

Он ответил:

— Мы еще не установили, есть ли ребенок.

Она улыбнулась, будто радуясь, что ее питомец способен выполнить трюк.

— Ты никогда не был хорош в играх. Я не думаю, что у тебя есть то необходимое, чтобы играть против меня.

Он ответил:

— Я изменился.

Солдаты остановились, но среди женщин пробежала рябь в ответ на их присутствие, и Дэмиен снова сел на стул.

Йокаста сказала:

— Кастор убьет его. Я скажу Кастору, что ребенок твой, и он убьет его. Изощренные мысли об использовании ребенка в качестве средства воздействия не посетят его.

Дэмиен ответил:

— Полагаю, Кастор убьет любого ребенка, которого посчитает моим. Но ты не сможешь доставить свое послание Кастору.

— Кормилица ребенка, — сказала Йокаста, — расскажет Кастору правду, если меня убьют.

— Если тебя убьют.

— Верно.

— Тебя, — сказал Дэмиен, — но не твоих женщин.

Последовала пауза.

— Своим договором защищена только ты. Эти женщины умрут. Если не поговорят со мной.