Восхождение, или Жизнь Шаляпина - [10]

Тяжко стало на душе от неустроенности, от безденежья. Вроде бы наметился успех у петербургской публики, а денег все нет и нет. Вот и вчера захотелось по-человечески поесть, и все деньги потратил. А что делать сегодня?

В этих раздумьях прошло полдня. Неожиданно для Федора к нему зашел Василий Васильевич Андреев, тридцатитрехлетний музыкант, собиратель русских народных песен и организатор первого оркестра народных инструментов.

— Вы что, еще не одеты? — Сам Василий Васильевич был одет в теплую нарядную шубу, но, видя недоумевающего Шаляпина, спросил: — Так ведь я ж вам давно говорил, что мы приглашены сегодня к Тертию Ивановичу Филиппову. Неужто забыли?

— А разве сегодня? — растерянно спросил Шаляпин, явно выгадывая время, чтобы собраться с мыслями. Он сразу вспомнил, что на эту встречу со знаменитым сановником он возлагал немалые надежды.

— Ну ничего, я пришел заранее, так и знал, что вы забудете в этой немилосердной суете. Мы прогуляемся по Невскому… Чудная погода — легкий морозец и ветра нет. Так что вам нечего бояться, не опоздаем.

С легкой завистью Шаляпин посмотрел на богато одетого друга и стал внимательно разглядывать свой скудный гардероб. Сколько лет он старается скопить денег на выходной костюм, а все никак не получается. «Придется снова усатовский фрак надевать, — подумал Федор. — А черт их знает, может, туда, к Филиппову, и без фрака-то нельзя… А может… Нет, спрашивать не буду… Он ведь однажды сказал мне, что чай пить во фраках не ходят и что фрак требует лаковых ботинок… А где их взять, лаковые-то ботинки…»

Вскоре Шаляпин решительно облачился во фрак, подаренный ему Усатовым; фрак висел на нем мешковато, а брюки были коротки, но ничего другого не было. И друзья бодро отправились в путь. Всю дорогу они весело проговорили.

Шаляпин незадолго перед этим стал бывать в доме Василия Васильевича, где познакомился со многими артистами, композиторами, певцами. Здесь был его мир, его артистический круг. Не раз собравшиеся упоминали книги, только что прогремевшие на всю Россию.

Василий Васильевич Андреев родился в дворянской семье, получил хорошее домашнее воспитание, занимался скрипичной и фортепьянной игрой, но охотнее бродил по соседним с его селом Марьином деревням, слушал народные напевы, сказки, прибаутки, а вскоре и сам стал выступать перед крестьянами, наигрывая народные плясовые мелодии на жалейке и сам пускаясь в пляс под восторженные крики одобрения собравшихся. А дома подолгу сидел за роялем и подбирал по слуху народные песни, недавно услышанные где-нибудь во время своих путешествий по окрестным деревням. Андреев, вернувшись из-за границы, твердо решил заняться усовершенствованием балалайки как народного инструмента и попробовать завоевать ей право на концертные выступления. Было ему тогда двадцать лет.

Он брал уроки игры на балалайке у крестьянина Антипа. А родные и близкие упрекали его за эти, как они считали, бесполезные занятия, полагая, что дело это ничтожное и бесперспективное. Из-за постоянных ссор с родными Андрееву пришлось уехать в Петербург, где он всерьез начал изучать законы акустики, познакомился с мастерами по изготовлению музыкальных инструментов, предложил им создать по его чертежам усовершенствованную балалайку. Наконец балалайка была создана, целый год Андреев учился играть на ней, доведя свою игру до виртуозности. И вот наконец, преодолев насмешки, ироническое отношение к своим первым выступлениям на эстраде, Андреев в 1888 году впервые выступил перед публикой с организованным им оркестром любителей игры на балалайке.

И только спустя годы, пройдя через голод и лишения, Андреев добился некоторого признания возможностей своего любимого детища. В 1892 году он выступил в доме известного музыкального деятеля М. П. Беляева с исполнением русских народных песен. Его слушали Чайковский, Римский-Корсаков, Лядов, Глазунов. После концерта Чайковский воскликнул:

— Какая прелесть эти балалайки! Какой поразительный эффект могут они дать в оркестре! По тембру это незаменимый инструмент…

Но эта высокая оценка не помогла Андрееву утвердить свой оркестр во мнении высоких чиновников. И только благодаря государственному контролеру Тертию Ивановичу Филиппову, который побывал на одном из его концертов, удалось получить разрешение на организацию балалаечных кружков в полках русской армии. А еще через некоторое время Андреев и восемь артистов его оркестра получили место преподавателей в гвардейских полках.

И вот сейчас Андреев, выйдя на Невский, признавался Шаляпину:

— Понимаешь, Федор, мечтаю о создании Великорусского оркестра народных инструментов. Вот к балалайке мы прибавили гусли, жалейку, и как обогатилось наше представление о возможностях оркестра народных инструментов. Недавно мой ученик Мартынов случайно нашел в одной из деревень Вятской губернии старинный инструмент — домру. Мы ее усовершенствуем, как и балалайку, построим целое семейство домр: пикколо, малую, альтовую, теноровую и басовую. Каким красивым тембром обладают эти домры, звучат прямо как человеческий голос… А что за песни создал наш народ!.. Исполняешь их и чувствуешь, что они олицетворяют собою благородство и гордость создавшего их народа и поэтому, безусловно, заслуживают гораздо большего внимания, чем теперь. Ты вводи в свой репертуар народные песни, ведь они так обогащают репертуар артиста…