Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции - [92]

К сожалению, Ленин уже не смог развить эти мысли и сформулировать пути и шаги по реализации подобной линии. Он намечал уступить концессии капиталистическим фирмам, разрешить иностранные инвестиции капитала, смешанные фирмы и другие формы экономического сотрудничества, чтобы использовать сильные импульсы мировой экономики для развития социалистической экономики, не попадая при этом в такую зависимость, которая могла бы заблокировать социалистический путь развития. В монополии советского государства на внешнюю торговлю он видел важный защитный механизм, призванный предотвратить подобный исход.

Однако Сталин, по-видимому, не понимал этих фундаментальных экономических взаимосвязей и, вероятно, считал, что территориальная величина страны и богатство её природных ресурсов являются достаточной базой для создания автаркической социалистической экономики независимо от мировой экономики и мирового рынка. В свете мыслей Ленина о трудной проблеме диалектической связи экономики социалистической страны с мировой экономикой и с мировым рынком взгляд Сталина на социализм в одной стране представляется схематической абсолютизацией верной точки зрения в рамках весьма упрощённой теории социализма в целом. Поскольку этот взгляд мог опираться на некоторые реальные факты и к тому же казался достаточно простым и понятным, Сталин смог навязать свою версию построения социализма в одной отдельно взятой стране не только ВКП(б), но и Коммунистическому Интернационалу, чей аппарат, после смещения Зиновьева с поста председателя Исполкома в 1926 г., он так же крепко держал в своих руках. В качестве своего доверенного лица он поставил на этот пост Бухарина, и тот беспрекословно поддерживал курс Сталина на социализм в одной стране с его стремлениями к автаркии, хотя как экономист он должен был бы понимать, к чему это может привести.

Троцкий, напротив, был выдающимся и последовательным представителем международного понимания социализма; в этом отношении он всецело стоял на стороне Ленина. И хотя он был смещён с важного поста наркомвоенмора и понижен до начальника управления Совета Народного Хозяйства, однако он всё ещё оставался членом Политбюро. Троцкий использовал возможности своего поста в СНХ, чтобы показать на основе новейших статистических данных советской экономики и экономики США огромную важность мирового рынка и международного разделения труда для развития Советского Союза. В работе «К социализму или к капитализму» он опирался на понимание того, что историческое будущее принадлежит той общественной системе, которая установит способ производства с более высокой производительностью труда. Для иллюстрации огромности исторической задачи, которая встанет перед советской экономикой в ближайшие десятилетия, Троцкий сравнил величину национального дохода Советского Союза с национальным доходом США в 1925 г. и констатировал, «что средняя производительность труда, обусловленная оборудованием, организацией, навыками и прочим, в Америке в десять или, по крайней мере, шесть раз выше, чем у нас»[182].

Производительность труда советской экономики в 1925 г. составляла, таким образом, примерно 15 % американской. Но Троцкий не считал это причиной для отчаяния, говоря, что столь огромная отсталость преодолима, поскольку социалистический способ производства обладает рядом важных преимуществ перед капиталистическим, которые при правильном использовании дали бы быстрый рост производительности труда. Важным фактором при этом, по Троцкому, является активное участие в международном экономическом разделении труда через мировой рынок. Даже высокоразвитая страна вроде Англии не смогла бы установить социалистическое общество на основе автаркической экономики, поскольку социализм в большей степени, чем капитализм, нуждается в международной экономической базе. Эта база — покуда первая социалистическая страна ещё будет оставаться в одиночестве — может быть создана только путём активного участия в международном экономическом разделении труда на мировом рынке. Разумеется, такое развитие, писал Троцкий, несёт в себе не только выгоды, но и опасности. Однако их можно избежать с помощью государственной монополии на внешнюю торговлю и проведения умелой внешней политики.

Нельзя не заметить, что здесь Троцкий использовал и развил мысли Ленина, стремясь вывести дебаты за рамки ограниченного цитатничества, характер которого они приобрели у Сталина, поскольку тот парировал не фактами и цифрами, а лишь ограниченным набором ленинских цитат, вырванных из контекста. Но Сталин, а вместе с ним и Бухарин, последовательно игнорировали эти попытки, отвечая лишь клеветой и обвинениями. Сталин даже дошёл до утверждения, будто бы в книге Троцкого он не нашёл ни слова о социализме.

Ещё в ходе дискуссии в Исполкоме Коминтерна, состоявшейся в том же 1925 г., Троцкий отметил, что советской экономике, изолированной от мирового рынка, вероятно, потребуется пятьдесят — сто лет, чтобы достичь нынешнего международного уровня производительности труда. Однако к тому времени, по Троцкому, наверняка разовьётся и капитализм, так что дистанция, вероятно, сохранится. На это Сталин ответил свысока, что это чушь, поскольку социализм сумеет ликвидировать это отставание за десять лет. Он был убеждён, что десятилетия хватит, чтобы установить социализм как способ производства, который по крайней мере достигнет производительности труда капитализма. Это убеждение послужило ещё одним основанием его модели социализма.