Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции - [159]
Экспроприированные предприятия военных преступников, напротив, были переданы в народную собственность, благодаря чему в экономике наряду с частной собственностью возникла новая экономическая форма, распоряжение которой было поручено также вновь созданной центральной администрации. После завершения этих преобразований 39,6 % промышленных предприятий стало народной собственностью, примерно 40 % частными, и чуть выше 20 % было предприятиями, принадлежавшими оккупационным властям, преобразованными в Советские акционерные общества (нем. SAG), чья продукция шла исключительно на поставки репараций Советскому Союзу[251].
Хотя экономический сектор, возникший благодаря народной собственности, и не имел социалистического характера, в отношении управления им возникали серьёзные конфликты между СЕПГ и буржуазными партиями. СЕПГ предлагала выработать двухлетний план экономического развития на 1948–1950 гг., поскольку появилась необходимость создания тяжёлой промышленности в советской оккупационной зоне. Восточногерманская экономика в этом отношении полностью зависела от поставок из западных регионов, поскольку из-за прежнего распределения германской индустрии почти все предприятия тяжёлой промышленности находились на западе Германии. Чтобы дать представление о масштабах товарооборота между Восточной и Западной Германиями, вызванного этим обстоятельством, Герхард Шюрер, в течение ряда лет член Государственной плановой комиссии ГДР, приводил следующий факт: «Обмен товарами между территориями будущих ГДР и ФРГ, который по подсчётам швейцарского историка Йорка Фиша насчитывал в 1936 г. в сумме 8,6 миллиардов марок, в 1946 г. составлял лишь 176 миллионов марок»[252].
Однако без железа и стали бо́льшая часть промышленности в восточной части Германии едва ли была способна что-либо производить, и поскольку поставки от западногерманских предприятий уже были связаны с большими затруднениями, едва ли оставался другой выбор, кроме как создать собственные заводы и сталелитейные предприятия. ХДС и ЛДП высказались против, усматривая в этом отказ от единства Германии.
Объективные условия для экономического развития в советской зоне оккупации с самого начала были гораздо менее благоприятны, чем в западной части Германии. Это неравенство ещё более усиливалось советской политикой взимания репараций. Хотя союзники на Потсдамских переговорах договорились, что Советский Союз в качестве компенсации своих огромных военных потерь должен получать соответствующие поставки с территории всей Германии, однако западные власти не выполнили этого условия, что повлекло за собой то, что советская зона оккупации, а затем ГДР, была вынуждена в одиночку нести на себе груз репараций. Так, в советской оккупационной зоне 2 000 предприятий, то есть почти половина промышленных мощностей по состоянию на 1936 г., были демонтированы и отправлены в Советский Союз; а также запасные пути железнодорожной сети[253].
Экономику ГДР это ставило в очень неблагоприятное положение, поскольку в будущей Федеративной Республике за 1948–1950 гг. лишь примерно 5% промышленных установок были демонтированы западными оккупационными властями.
Насколько в целом тяжёл был груз для восточногерманской экономики, видно из того, что в 1945/46 г. почти 50 %, а затем до 1949 г. 30 % и далее до 1953 г. примерно 15 % валового внутреннего продукта ГДР уходило на репарации. Благодаря этому, компенсации из советской оккупационной зоны и ГДР были примерно в 25 раз выше, чем из Западной Германии, хотя согласно Потсдамскому договору речь шла о долге всей Германии[254].
Однако исходя из того, что ГДР, несмотря ни на что, уже в 1950 г. достигла довоенного уровня промышленного производства, видно, насколько огромные усилия для этого прилагали трудящиеся. «Экономическое чудо», которым позднее гордилась Федеративная Республика, на самом деле имело место в ГДР.
7.4. Начало социалистического строительства в ГДР
Решение приступить к строительству основ социализма в ГДР было принято на II партийной конференции СЕПГ в июле 1952 г. Один тот факт, что такое важное решение было принято не на очередном съезде партии, уже сам по себе указывает на его срочность. Однако в связи с чем?
Внешняя политика Сталина после победы над гитлеровским фашизмом была в первую очередь направлена на обеспечение безопасности Советского Союза. Москва хотела иметь перед своими границами некий «санитарный кордон» в виде государств, относящихся к Советскому Союзу дружески, а не враждебно. Для этого вовсе не требовалось, чтобы речь шла о социалистических государствах, хотя в перспективе это не исключалось.
Поэтому политическая ориентация для советской оккупационной зоны в Германии и для ранней ГДР была антифашистско-демократической. Политика Москвы в отношении Германии ещё до весны 1952 г. ориентировалась на нейтральную единую Германию. Это было ясно выражено в ноте Сталина западным державам в марте 1952 г. Только после отказа от весьма щедрых предложений советского правительства западным державам и ФРГ (всегерманские выборы для единой капиталистической, но нейтральной Германии) вновь встал вопрос о дальнейшем общественном и политическом развитии ГДР.
