Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции - [146]
Действия против югославской компартии стали лишь прелюдией к «чисткам» в партийном руководстве социалистического лагеря. Подобно тому, как в 1930‑е годы Троцкий изображался главой всех «предателей», а «троцкизм» представлялся главным врагом социализма, теперь на эту роль были назначены Тито и второпях изобретённый «титоизм». «Титоизмом» считалась всякая попытка учитывать национальные условия и особенности в политике, так как это якобы было выражением неуважения к советскому опыту и недоверия к ВКП(б). И потому обвинение в титоизме появлялось на всех процессах, срежиссированных в последующие годы, чтобы убрать склонные к сопротивлению и ненадёжные элементы из партийных верхушек.
В том же 1948 году генеральный секретарь Польской Объединённой Рабочей партии был под давлением московского руководства смещён и арестован за националистический уклон. Однако польское руководство выказало по крайней мере определённую твёрдость, отказавшись на процессе приговорить Гомулку к смерти. Тем не менее ему всё же пришлось провести несколько лет в тюрьме.
Через год пришла очередь руководителей Коммунистической партии Чехословакии — в Москве подозревали, что в ней слишком много «ненадёжных элементов еврейского происхождения», что якобы было неприемлемо на фоне развернувшейся борьбы против космополитизма и сионизма. Генеральный секретарь Рудольф Сланский и внушительное число руководящих работников партии и государства было снято и арестовано. Они обвинялись в работе на западные секретные службы, поскольку сотрудничали с (американским антифашистом) Ноэлем Филдом, который, согласно обвинению, являлся завербовавшим их агентом ЦРУ. Кроме того, они обвинялись в поддержке связей с предателем и агентом Тито и в совместной с ним деятельности. На показательном процессе в Праге обвиняемые были осуждены на основе «доказательств», подсунутых советскими спецслужбами. Рудольф Сланский и 11 других обвиняемых были приговорены к смертной казни, остальные — к пожизненному заключению.
Аналогичные процессы происходили в Венгрии и Болгарии, двух странах, соседних с Югославией, которые с точки зрения советского руководства могли больше быть склонны к «титоизму». В Венгрии этому погрому охотно помогал генеральный секретарь Венгерской партии трудящихся Матиаш Ракоши, называвший сам себя «лучшим учеником Сталина». Вместе с Берией он выбрал члена политбюро Ласло Райка, министра иностранных дел Венгрии, в качестве высокопоставленной жертвы запланированного процесса.
Райк вёл подпольную борьбу компартии во время войны, а до того занимал руководящие посты в испанских интербригадах. Поскольку он ещё в те времена имел международные связи, он особенно годился на роль козла отпущения. Райк был арестован по уже знакомым обвинениям — шпионская деятельность в пользу империалистических спецслужб и титоизм — и на показательном процессе был на основе сфальсифицированных документов приговорён к смерти.
Соответствующий процесс в Болгарии был особенно впечатляющим. Здесь Георгий Димитров, в течение ряда лет генеральный секретарь Коммунистического Интернационала, после освобождения Болгарии стал главой партии и премьер-министром. Во времена Коминтерна он считался доверенным лицом Сталина, хотя и действовал по собственному разумению, в особенности после 1945 г. Он поддерживал тесные контакты с Тито, оба они совместно выдвинули проект Социалистической Балканской Федерации, которая в перспективе могла бы объединиться с остальными социалистическими странами, впоследствии войдя в федерацию с Советским Союзом. Их идеи о международном развитии социализма не взирая на границы вполне совпадали с позицией Ленина, всегда считавшего социализм задачей международного уровня. Однако они противоречили теории Сталина о социализме в одной стране, и потому Сталин был резко против подобных планов — разумеется, в том числе и потому, что их реализация поставила бы под сомнение главенство Советского Союза. Сталин вызвал Димитрова в Москву и резко отчитал его. Тот уступил, но вряд ли вправду изменил своё мнение.
Поскольку Димитров был серьёзно болен, вице-премьер Трайчо Костов, член политбюро, руководил работой правительства, в то время как обязанности генерального секретаря временно исполнял Валко Червенков. Поскольку состояние здоровья Димитрова сильно ухудшилось, он был отправлен на лечение в Советский Союз, однако было очевидно, что в Болгарию он уже не вернётся. Димитров скончался 2 июля 1949 г. в санатории Барвиха под Москвой. Червенков, фанатичный сторонник Сталина, был теперь избран генеральным секретарём, а Костов, более тесно связанный с Димитровым и разделявший его взгляды, из-за интриг Червенкова не получил поста премьер-министра, продолжив работу в правительстве лишь в качестве его заместителя. Судя по всему, в Москве Костова считали сторонником Тито, желавшим большей независимости и для Болгарии.
Уже на следующем заседании ЦК Червенков начал борьбу против Костова, обвинив его в антисоветском поведении, в подрыве дружеских отношений с Советским Союзом и в шпионской деятельности по договорённости с Тито. После этого Костов был снят со всех постов, исключён из партии и арестован. После довольно долгого предварительного заключения он предстал перед судом вместе с ещё десятью обвиняемыми. Однако этот тщательно подготовленный показательный процесс пошёл не по плану, поскольку Костов уже в ходе прений постоянно разбивал фабулу обвинения, а потом в своём заключительном слове решительно отказался от признаний какой бы то ни было вины, вырванных из него под принуждением и пыткой. Несмотря на это, он был приговорён к смерти; остальные десять обвиняемых получили многолетние сроки заключения. Поскольку сопротивление Костова сломить не удалось, после его казни была опубликована якобы написанная им просьба о помиловании, в которой он признавал свою вину.
