Восхождение Губернатора - [17]

— Ннет… не будет, — умудряется произнести Бобби. Где-то в небе каркает ворон. Бобби знает, что должно случиться.

Они видели, как человек в канаве еще в Ковингтоне обернулся менее чем за десять минут.

— Пппе-р-ее-стань говорить так, Филли.

— Бобби…

— Все кончено, — Бобби переходит на слабый шепот, и его глаза на мгновение закатываются. Он видит пневматический молоток в руках Брайана. Своими большими как кровяная колбаса пальцами, Бобби тянется к механизму.

Брайан кладет готовый сработать молоток.

— Несусветная хренота, мы должны отнести его в дом!

Эти слова Филипа пронизаны безнадежностью. Бобби Марш продолжает слепо тянуться к пневматическому молотку.

Он хватает своей толстой рукой заострённый ствол и пытается поднести его к виску.

— Господи Боже, — произносит Ник.

— Убери эту штуку подальше от него! — Филип отталкивает Брайана прочь от страдальца.

Слёзы Бобби стекают по щекам его огромной головы, очищая бороздки в крови.

— Ппо-жж-а-луйста, Филли, — шепчет Бобби, — просто… сделай это.

Филип поднимается. — Ник! Иди сюда! — Филип поворачивается и делает несколько шагов в сторону дома.

Ник поднимается на ноги и идёт за Филипом.

Двое мужчин стоят в пятнадцати футах от Бобби, вне пределов егослышимости, спиной, разговаривая низкими и напряженными голосами.

— Нужно прооперировать его, — быстро говорит Филип.

— Что нам нужно сделать?

— Ампутировать ногу.

— Что!?

— Пока зараза не распространилась.

— Но как ты собираешься…

— Мы не знаем, как быстро она распространяется, мы должны попробовать, мы обязаны, по крайней мере, попытаться.

— Но…

— Мне нужно, чтобы ты принес ножовку из сарая, и ещё…

Голос прозвучал за ними, прерывая перечень Филипа:

— Ребята!

Это Брайан. Мрачный тон его гнусавого голоса располагает к самому худшему. Филип и Ник обернулись.

Бобби Марш был совершенно неподвижен.

Слёзы наверачиваются на глаза Брайана, приклонившего колени перед толстяком.

— Слишком поздно.

Филип и Ник подходят к тому месту, где на траве лежит Бобби, закрыв глаза. Его большая, дряблая грудь не двигается. Его рот провис.

— О нет… Боже, нет, — стонет Ник, глядя на мёртвого приятеля.

Филип молчит долгое время. Как и все.

Огромный труп лежит неподвижно на мокрой земле нескончаемые минуты… пока что-то не начинает шевелиться в его конечностях, в сухожилиях массивных ног, в кончиках пухлых пальцев.

Сперва это явление выглядит как типичный остаточный эффект сокращающихся нервов почившей ЦНС трупа, который гробовщики наблюдают постоянно. Но в то время как Ник и Брайан медленно поднимаются и тихонько пятятся назад с широко раскрытыми от изумления глазами, Филип подходит ближе и опускается на колени с сердитым и деловитым выражением на лице.

Бобби Марш открывает глаза.

Его зрачки приобрели мутно-белый цвет гноя.

Филип хватает пневматический молоток и прижимает его ко лбу здоровяка прямо над его левой бровью.

ФФФФАМП!

* * *

Несколько часов спустя. В доме. После заката. Пенни спит. Ник на кухне топит свою печаль в виски… Брайана нигде не видно… Труп Бобби, накрытый брезентом, остывает на заднем дворе рядом с другими телами… Филип стоит возле окна в гостиной, пристально вглядываясь сквозь полоски жалюзи, на растущее число темных фигур на улице. Они шаркают как лунатики, двигаясь взад-перёд за баррикадами. Сегодня их больше. Тридцать. Возможно, сорок.

Уличные фонари светят через трещины в заборе и движущиеся тени, скрывающие лучи с переменным интервалом, как бы создавая световую сигнализацию, сводят Филипа с ума. А в голове он слышит тихий голос, тот самый тихий голос, который появился после смерти Сары: "Сожги это место, сожги весь этот грёбаный мир дотла".

Сегодня на мгновение, сразу после смерти Бобби, этот голос хотел изувечить двенадцатилетнее тело. Голос хотел разнести эту мертвую тварь на кусочки. Филип заглушил его, а сейчас вновь боролся с ним: "Запал зажжен, братишка, а часы тикают…"

Он отвел взгляд от окна и протер усталые глаза.

— Хорошо, что ты освободил его, — говорит изменившийся голос, пришедший откуда-то из темноты.

Филип обернулся и увидел силуэт брата с другой стороны гостиной, стоящего в сводчатом проходе кухни. Не окликнув его, Филип снова отвернулся к окну. Брайан подошёл. В его дрожащих руках микстура от кашля. В темноте в его лихорадочных глазах мерцают слезы. Он застывает на мгновение.

Затем он произносит низким, мягким голосом, осторожным, чтобы не разбудить Пенни на кушетке рядом с ними:

— Тебе не надо стыдиться того, что ты освободил его.

— Освободил что?

— Слушай, — произносит Брайан, — Я знаю, что ты переживаешь.

Он вдыхает и вытирает рот рукавом. Его голос хриплый с першением.

— Я хотел сказать, что действительно сожалею о Бобби, я знаю что вы были…

— Всё кончено.

— Филип, да ладно!

— С этим местом покончено, оно сдохло.

Брайан посмотрел на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Нам надо убираться отсюда.

— Но я думал…

— Взгляни только. — Филип указал на растущее число теней за Грин Брайар Лэйн. — Мы притягиваем их, как дерьмо — мух.

— Но ограждение достаточно прочное…

— Чем дольше мы остаёмся здесь, Брайан, тем больше дом будет походить на тюрьму. — Филип выглянул в окно. — Мы должны продолжать двигаться дальше.