Восход Сатурна - [34]

И рассказал нам Сидор Артемьевич: в последний день уже, когда все, казалось, решено, вызывает их снова сам товарищ Сталин. И говорит, вдобавок к тому, что раньше, дескать, самая главная помощь партизан фронту — это если мы коммуникации немецкие прервем. И для того техника новая и тактика разработаны уже. Так что готовьтесь!

Странно только, что тогда ничего нам с собой не дали, из этого самого нового. Хотя самолеты загрузили… Одного тола целая тонна! Оружие еще, амуниция… Да и мелочи разные, тоже очень нужные! У нас в тылах немецких ведь как: в деревне мужикам газету «Правда» покажешь за относительно недавнее число, «Беломором» из свежей пачки угостишь — уже отношение совсем другое. Так вы и впрямь с Москвой связь имеете? И наше самоуважение поднимается. Ведь не какие-то махновцы мы, а полномочные представители законной советской власти!

А через месяц и до нас дошло. До нашего выхода в рейд успели. Самолет прилетел, а в нем груз этих «чертовых болванок». А по-ученому, мины системы МЗД-5. Есть в этой мине две хитрые штучки. Первая — кислотный замедлитель. Пока проволочку не разъест, мина ждет, хоть поезда над ней непрерывно ходят. Вторая же — кнопка неизвлекаемости. Именно кнопка на пружинке, прижатая грунтом, когда мина закопана, а вот если вражеский сапер попробует ее извлечь… Причем, что интересно, положение этой кнопки на деревянном корпусе, чтоб металлоискатель не брал, не задано! Вот так… Есть кнопка и крепеж к ней… сам сверли дыру в корпусе, ты один знаешь где. Так что даже я снимать МЗД, подготовленную не мной лично, побоялся бы!

И инструкторы… диверсанты. Такое началось! Ой, мама не горюй! Времени не так много было, и забот полно, по чужой ведь территории пойдем! Но это настолько важно было, что, как сказал Сидор Артемьич, даже выход можно на пару-тройку дней оттянуть. Что за пару дней сделать можно? А вот не скажите!

Сначала, конечно, занятия по устройству мины. Как в ней проводку монтировать, детонатор и замедлитель проверить, взрыватель установить, и чтобы при этом самому не взорваться. День на это, с утра до вечера. И на полигон. Да, нам самый настоящий полигон устроили, с учениями. В лесу, от нас километров за шесть, был заброшенный участок узкоколейки — лес по ней когда-то вывозили с вырубок. Так нас отправили туда, и роту в охрану, естественно. Там инструкторы заставляли нас, ветеранов, и еще добавочно набранных, поскольку минеров понадобится много, тренироваться мину закладывать! Мы-то, кто опытные, умели, конечно. Но даже нас впечатлило. Заложить мину под шпалу быстро, на время. Скрытно, чтоб после никаких следов. То же самое в темноте. И ночью же сделать тайно. В ста шагах от часового, чтобы он не заметил и не услышал ничего. А в завершение — работа группой, десять мин одновременно, засечка времени по последнему, скрытность по худшему, если хоть одну обнаружат. Три дня и три ночи — нас измотало вусмерть, что о новобранцах говорить?

И мины — снаряженные! Конечно, вместо тола имитация, равного веса и габаритов, и взрыватель в учебном виде, чтоб детонаторы не тратить, но если пшикнет в руках, ты условно убит. Выполнение задачи тебе не зачтут, снова давай! Даже я один раз так «подорваться» умудрился, а новички… Зато не завидую немецким саперам!

И Сабуров, как я знаю, хлопцам своим говорил то же самое. По всем отрядам, бригадам, соединениям, по крайней мере крупным, у кого связь с Москвой есть. Мы, кстати, официально, по бумагам считаемся воинской частью, полевая почта такая-то. Все мы числимся военнослужащими РККА, имеем утвержденные воинские звания, поставлены на казенное довольствие, как Сидор Артемьевич, вернувшись, нам объявил. Что опять же лишь прибавило и нам самоуважения, и в глазах населения авторитет. А значит, и приказы Центрального Штаба должны выполнять. И если Штаб указывает, главное сейчас взрывать поезда — будем взрывать. Причем нужен не один подвиг, а массовые диверсии, как на конвейере. Вот интересно, кто это там, в Москве, до такого додумался, какая умная голова?

Даже такая деталь учтена, как лапти надевать! Эта обувь, оказывается, оставляет совершенно невнятный след даже на мокром песке. А лыко вдобавок имеет запах, сбивающий собачий нюх. И еще есть нюансы. В общем, мнение мое — не кабинетный ученый все это изобрел, а тот, кто сам под откос эшелонов свалил не один десяток. И в инструкции прописал, черным по белому, делать так! Встретиться бы с автором, узнать. А может, он у того же Сабурова или Емлютина в отряде! И молчит… потому что секрет…

А тактика, повторяю, хорошая. Прочей партизанской работе почти не мешает и не отвлекает. Осенью, когда земля еще не промерзла, я сам забивал мину под шпалу за пятнадцать минут, ночью, в двухстах метрах от часового! Серия мин вдоль, ну, считайте. Тут все же время тратится, на выдвижение и доразведку. И часовых, если есть, приходится убирать. Зимой сложнее стало… но работаем!

Вот выходим мы на немецкую железку всем соединением или батальоном. И сразу за работу… десять, пятнадцать, даже двадцать групп ставят мины в полусотне-сотне метрах друг от друга! И на фрицев глубоко плевать, на батальон они малой силой не сунутся, а пока большую соберут, мы уже закончим. Из охраны на этом участке живых уже не осталось, кроме тех, кто убежал далеко и быстро. Вариант второй — выходим на железку не отделением, а целой ротой, внаглую выбиваем охрану, и так же пять, десять мин, конечно, на расстоянии друг от друга. Вариант третий, когда то же самое удалось сделать незаметно, ну никак не хватит у фрицев солдат, расставить их вокруг всех железных дорог.