Восход Черной Звезды - [10]

— Вот в чем! — проворчал Кастор, помахав перед носом помощника билетами. Китайцы-хань, правительственные чиновники и лица, едущие по делам государственной надобности, имели право воспользоваться воздушным транспортом. Это известно каждому. Но помощник только расхохотался в ответ на претензии Кастора.

— Государственное дело?! Ты всего-навсего свидетель, а не выдающийся партиец! Поедешь в Новый Орлеан, расскажешь, как было дело и — назад. Не забудь купить шоколадки, прошу тебя. А государственное дело, родич Кастор, — оно здесь, в коллективе. И кем, по-твоему, я тебя заменю, а? Кто вместо тебя работать будет? В общем, езжай автобусом и не слишком себе воображай.

Кастору предстояло длинное путешествие. Впервые в жизни покидал он пределы родной автономной республики. Автобус полз по прибрежному шоссе, мимо рисовых полей, мимо заболоченных низин, мимо пастбищ, а потом вверх вдоль устья Миссисипи, направляясь к далекому большому городу. За первые пять часов поездки Кастор ничего нового в окне не увидел. Очень жаль. Зато появилось время подумать. Мысли, которые то и дело приходили в голову, не отличались разнообразием. Ему уже надоело думать об одном и том же. Кастор прекрасно знал, почему добровольцы в Саскатчеване могли не тревожиться на счет норм. Потому что уровень смертности был едва ли не выше, чем рождаемости. Люди гибли от суровых зимних морозов, от голода (часто случались неурожаи), от радиации — Саскатчеван был еще диким краем, фронтиром, той частью континента, где раны войны не успели полностью затянуться. И люди гибли просто потому, что жили в этом диком краю. Он должен был удержать Марию. Он должен был ехать с ней вместе, хотя это было невозможно. Невозможно, пока не кончится дознание, но потом, через неделю, через месяц, он поедет за ней… В этом месте мысли Кастора обычно прерывались. Тупик.

Мария была права, сказав на прощанье: «Ты ведь не хочешь уезжать на самом деле, верно?»

Он действительно не очень хотел покидать деревню ради Саскатчевана.

К этому моменту автобус достиг окраин Нового Орлеана. Мысли о Марии мгновенно испарились.

Автобус еще только пересекал новый, восточный район пригорода, а Кастору казалось, что он попал в страну чудес. Вдоль улиц с жужжанием проносились электрические троллейбусы, люди в яркой одежде бродили из магазина в магазин, рассматривая витрины, останавливались у тележек уличных торговцев, чтобы полакомиться мороженым, шербетом или сливками, выпить прохладительного напитка из бумажных стаканчиков. Над тротуарами вздымались громады зданий — в три этажа, в пять, шесть, иногда десять и больше, а потом, когда показался мутный ручеек, все еще носивший гордое название Миссисипи, Кастор увидел небоскребы в сорок этажей и повыше. От изумления Кастор широко раскрыл глаза и рот. Он, взрослый гражданин, полноправный член сельскохозяйственной коммуны, в скором будущем — отец, человек, приехавший в крупный город по важному делу — свидетельствовать в суде, — при всем при том он оставался двадцатидвухлетним юношей. Разглядывая чудеса, окружавшие его со всех сторон, он забывал о себе. Только когда автобус пересек мост через речку и они въехали в обширный двор шумного автовокзала, Кастор забеспокоился. Он забросил за спину сумку, проверил, на месте ли деньги, и вышел через огромные, вращающиеся двери, наказавшие его за медлительность увесистым толчком по пяткам. Ему было велено явиться в здание суда по уголовным делам. Очень хорошо. Чудесно. Но как же ему отыскать это самое здание?

Полицейский с зелеными погонами стоял на страже островка безопасности, разделявшего оживленную магистраль. Спросить у него? Но, опять-таки, как до него добраться? Одно дело глазеть на поток движения в автобусное окно, сидя в безопасности. Совсем другое — оказаться в самой гуще. Машин было пугающе много — грузовики, троллейбусы, личные автомобили, фургоны, такси. Они сновали туда и сюда, как будто в Новый Орлеан именно сегодня собралось все население Северной Америки, и на полной скорости бешено мчало по магистрали мимо автовокзала. Кастор долго стоял на бровке тротуара, наблюдая, пытаясь разрешить загадку светофоров. Потом, улучив момент затишья, храбро проскользнул под носом у притормозившего фермерского грузовика и добрался до островка безопасности. Полицейский одарил его строгим взглядом.

— Здание уголовного суда, — выдохнул запыхавшийся Кастор. — Как туда пройти?

Ему объяснили, как туда пройти, заодно он узнал, что по глупости проехал на два километра дальше, чем нужно, миновав пункт назначения. Кроме того, ему прочитали лекцию об обязанностях доброго гражданина при переходе оживленных улиц. Он был рад унести ноги. Но едва Кастор немного освоился и непосредственная опасность погибнуть под колесами ему больше не грозила, он воспрял духом.

Прогулка оказалась утомительно долгой. С другой стороны, вокруг было столько интересного! Совсем не то, что смотреть из окна автобуса. Теперь он мог вдыхать запахи улицы, чувствовать под ногами тротуар, потолкаться в толпе. Билокси до Нового Орлеана далеко! Экскурсионные автобусы были набиты туристами — ханьцами, прямо с берегов Отчизны. Оказывается, туристы с удовольствием фотографировали не только сельские коммуны, — Новый Орлеан тоже был им в диковинку. Вдоль тротуаров выстроились торговцы-лоточники, продавали сочные красные помидоры, виноград, длинные белесые стебли салата-латука; все это торговцы выращивали на собственных участках и каждое утро приносили в город, чтобы сбыть товар и поглазеть на городскую жизнь. Почти в каждой нише, каждой подворотне расположились ремесленники, разложив нехитрый инструмент, готовые любому оказать услугу: починить башмак или подстричь волосы. Почти все торговцы и ремесленники были янки. Почти все пешеходы, прогуливавшиеся вдоль тротуара — китайцы-хань, но на Кастора никто внимания не обращал.