Восход Акроникса - [14]

Вику не дали времени подумать над этим. Ловчий, совершив полный оборот булавы вокруг себя, внезапно устремил стальной шар к потолку пещеры. Как и прежде вспыхнули гнилостно-зеленые письмена и сильнейший удар пробил потолок, превратив могучие камни в опадающие буравчики, тлеющего магическим зеленым огнем, пепла. Магическая вязь средь шипов, исходя бледным паром, засияла мертвенным светом и края разорванной плотоядной сети вспыхнули, словно подожжённый древесный пух.

Неживое пламя побежало по петлям и переливам ожившего мрака, озаряя своим зыбким ореолом пространство вокруг. Тьма отпрянула, уступая место огню мертвых, страшному и безмолвному, позволяющему Викару наконец разглядеть всю пещеру целиком. Волосы на загривке мальчика встали дыбом, а пот крупными каплями покатился по спине. Он, расширившимися от ужаса глазами, оглядывал место куда ему посоветовал бежать отец: весь пол был устлан багровой жижей, некогда, несомненно, бывшей живыми созданиями. Тут и там кучки костей, с налипшими на них остатками неразложившейся плоти, выглядывали из почти десятисантиметрового слоя кровавого желе. Открыв рот и не в силах даже вздохнуть, он наткнулся взглядом на бурые глаза, освежёванного человеческого черепа у дальней стены пещеры. Внезапно, тот моргнул, на секунду прикрыв буркала мутными шорами отвратительной слизи и резко защелкал беззубой челюстью, явно намекая, что не прочь отведать живой плоти. Вик уже видел живых мертвецов, но таких отвратительных ни разу и он, по мимо своей воли отпрянув, ещё крепче вжался в кучу лесного мусора, около которого сидел все это время.

За его спиной что-то щелкнуло и мальчик, провалившись чуть глубже назад, обнаружил над своей головой и по бокам куски хребтов и костяных остовов, между которых, рваными полотнищами вились ошметки органов и гниющей плоти. То, что он во тьме принял за кучи из веток и перегноя, в свете мертвого огня обернулось чудовищными курганами из останков тех, кому не повезло очутиться в этой пещере раньше него. Он начал задыхаться от страха, а руки затряслись.

Молодого охотника согнуло пополам, и его вырвало, до остатка опорожнив желудок. Наконец, упав без сил в жижу у своих ног, он сумел сделать несколько коротких глотков воздуха. Свет начал тухнуть. Мальчик напрочь забыл о находящемся неподалеку мародере и не вспомнил бы ещё долго, если бы отняв голову от слизи под собой, не увидел то, что заставило его снова броситься навзничь, с единственной надеждой — остаться не замеченным.

Каменная стена всколыхнулась, покрывшись гранитными волнами. Что-то огромное пыталось прорваться сквозь нее. Оставляя на своей туше скалу, из которой только что родилось, будто новую кожу, чудовище плавно повернулось и поплыло к ловчему. Длинные, толстые «руки», состоящие из кусков черного гранита, распространяли вокруг себя ту самую вуаль из песка и корней, которые едва не лишили мародера жизни. А за ними, вырастая из неимоверно красивого камня цвета ночного неба, усеянного плеядами сверкающих звезд дымчатого кварца, поднималась монструозная голова, размером превосходившая самого вожака. Последний, до сих пор стоял посреди пещеры, срывая с себя остатки темного савана.

Каменная химера поистине была столь же прекрасна, сколь и смертоносна. На морде существа Викар увидел шесть впадин-глаз, наполненных омутами пламенеющей, изливающейся из них, лавой. Карминные гейзеры выглядели на фоне ночного камня, как алые протуберанцы средь звездного полотна, обрамленные яркой, красно-оранжевой бахромой огненных ресниц. Пасть твари представляла собой провал между двух скальных плит, с беспорядочно разбросанными на них осколками обсидиановых клыков. В глубине глотки виднелся темный водоворот узкого портала, ведущий прямиком в нематериальный план бытия.

Викар ещё не знал, что если зубы были созданы чтобы терзать жертву, причиняя той боль и страдания, то воронка, пожирала её душу. Из широких скул химеры вырастали каменные хелицеры, наподобие паучьих, но во много раз крупнее. Тварь все увеличивала скорость, будто бы растягивая саму материю и время вокруг себя. Она неслась к трепыхающемуся в остатках темных пут телу.

Слишком поздно мародер заметил опасность, слишком поздно взмахнул своей булавой, чтобы обрушить её на каменную голову, когда лапа демона, с неожиданным проворством, перехватила руку мутанта, начавшую уже опускаться для удара.

Две силы, чуждые миру смертных, схлестнулись в тесном пространстве подземной могилы и в глазах каждого из сражающихся Викар увидел то, чем они на самом деле являлись. Тьма и «несмерть» вечной бездны, что пролегала между миром сущего и нереального против чистого эфира, который озерцами лавы бесновался в глубоких провалах глаз химеры.

Чудовище оторвало ловчего от земли и схватив того второй лапой, широко раскрыла пасть. Мародер попытался ударить отростками правой руки, но перемолотые ошметки плоти уже ничем не могли помочь своему хозяину, когда того потянуло прямо в разверзшийся зев чудовища. Вожак тщетно пытался упереться ногами в гранитную морду, но силы были не равны. Два могучих хелицера вонзились в тело мутанта, помогая лапам пропихать жертву в пасть, а темная вуаль вокруг конечностей вновь опустилась на изуродованного мутанта, продолжив прерванную было трапезу. Наконец, ловчий полностью скрылся в бездонной глотке химеры, огромные плиты, усеянные черными острыми каменными зубами, захлопнулись, а меж обсидиановых резцов прыснула кровь. Раздался скрежет, трущихся друг о друга жерновов, когда демон стал пережевывать добычу. Клыки уподобились пилами, начав разрывать плоть и перемалывать кости.