Восемьсот виноградин - [69]

– Почему?

– Потому что это такая жизнь, которую невозможно контролировать. Ты делаешь все, что в твоих силах, но в конечном счете тебе ничто не подвластно.

Я придвинулась ближе.

– Разве это не относится к любому стоящему делу?

Я постаралась, чтобы мои слова не прозвучали насмешливо, потому что твердо верила в их истинность.

Папа улыбнулся.

– Не умничай: не к любому.

– Назови хоть одно исключение.

– Производство часов. В нем все поддается контролю.

– Почему мне кажется, что нечто подобное я уже слышала?

– Я пытался убедить тебя стать часовщиком. Даже возил как-то в древнейшую часовую мастерскую Сан-Франциско, чтобы показать, как работает мастер.

– Серьезно?

– Ты никак не могла научиться определять время. Я подумал: а вдруг поможет?

– И что, помогло?

– Не особо.

Отец закрыл глаза. Он устал. Я потрепала его по руке, готовясь уйти и позволить ему отдохнуть. Позволить маме отдохнуть рядом с ним.

– Итак, ты остаешься, а я уезжаю. Отправляюсь путешествовать по морю. Ненавижу море, но все-таки еду.

– Зачем же так над собой издеваться? – со смехом спросила я.

– Это единственный способ попасть туда, куда мы хотим.

Отец посмотрел на меня, желая убедиться, что я поняла: родители не планируют жить в Себастополе. По крайней мере, не на тех условиях, на которых я надеялась: виноградник спасен и все в нем по-прежнему.

– Но у тебя все будет замечательно. Ты станешь отличным виноделом. По той же причине, по которой так и не стала хорошим водителем.

– По какой же?

Отец пожал плечами, словно это было и так очевидно.

– Никто понятия не имеет, что ты делаешь, но в конечном итоге ты оказываешься именно там, куда хотела попасть.

Я улыбнулась, приникла к его плечу и расплакалась.

– Только, пожалуйста, без слез. А над вождением все-таки стоит поработать.

Отец указал на дверь: по коридору шла мама.

– Давай поговорим о другом мужчине, пока мама не пришла.

– Каком мужчине?

– А то она поднимет шум.

– О ком ты?

– О Джейкобе, разумеется.

Я ткнула в него пальцем.

– Не нарывайся!

– Послушай, если не хочешь говорить об этом, так и скажи. «Папа, закрой рот» – и все.

– Дело не в Джейкобе.

– В каком-то смысле в Джейкобе. Если задуматься, все началось именно с него: бизнесмен решает купить у винодела виноградник. Свадьба отменяется. Дочь сходит с ума.

– Это ты сошел с ума!

– Успокойся. Я же не говорю, что ты выйдешь за него замуж…

– Вот и хорошо.

– Но если что, шатер у нас есть.

Я обняла отца. Обняла и почувствовала исходящую от него силу, которой не могла получить больше нигде.

Отец прижал меня к себе, потом улыбнулся, отвел у меня со лба прядь волос и сказал:

– Ты мой любимый ребенок.

– Ты всем нам так говоришь.

– Что же, от этого мои слова не становятся менее правдивыми.

Свадьба

На нашем винограднике давно собирались отпраздновать свадьбу и наконец отпраздновали.

Спустя пять дней после моей несостоявшейся свадьбы родители предстали перед самодельным алтарем. Папа надел джинсы и спортивный пиджак, мама – голубой берет. Тот самый, который был на ней, когда она познакомилась с папой. Когда он случайно сел к ней в машину, да так из нее и не вышел.

Церемония была неофициальная, ведь формально родители не разводились. И все же в ней чувствовалось нечто торжественное. Финн поженил их в присутствии друзей, которыми они обзавелись за время жизни в Себастополе. Родители пригласили всех местных виноделов, в том числе Джейкоба. Сюзанна с Чарльзом тоже прилетели.

Я стояла рядом с мамой; Бобби, выполнявший роль шафера, рядом с папой. Композицию завершали Маргарет и близнецы, с энтузиазмом разбрасывающие цветы.

– Нам больше нечего сказать, – произнес отец, обращаясь ко всем, но глядя только на маму.

– Только «bon voyage», – добавила она.

– Только «bon voyage», – с улыбкой повторил отец.

Он поцеловал маму, и все зааплодировали. Потом мы пили вино, еще и еще, пока родители говорили о том, как закроют дом и уедут отсюда. Они хотели совершить кругосветное путешествие: сначала Южная Франция и Средиземное море, потом великолепное побережье Южной Америки. Эту часть первоначального плана решили сохранить. Папа даже купил специальный браслет, который якобы спасает от морской болезни. Впрочем, морская болезнь его не пугала. Беспокойства не было – только приятное волнение.

Родители вместе отправлялись в новое путешествие, но на этот раз мама вела, а не была ведомой. Мама вела отца за собой.

Мы с Сюзанной оставили гостей и поднялись на самую вершину холма, откуда открывался вид на виноградник. Пятьдесят акров, на покупку которых ушла вся сознательная жизнь отца. Первые десять, где они с мамой построили дом и разбили сад и огород, и последующие сорок.

Много лет назад папа стоял здесь и смотрел на эту землю. Как он понял, что надо с ней делать? И почему я не осознала раньше – прежде, чем стало слишком поздно, – сколько она для меня значит?

– Хорошо, что ты послушалась меня и решила остаться, – объявила Сюзанна.

Я рассмеялась.

– Это что, твой новый имидж? – Она указала на мои рассыпавшиеся по плечам кудри и лицо без макияжа – никакой лос-анджелесской брони.

– Не такой утонченный, как раньше, да?

– Зато гораздо более… счастливый. – Сюзанна ласково улыбнулась. – Чем собираешься заняться?