Восемнадцатый лев. Тайна затонувшей субмарины - [44]
– Как бы заражения крови не было. Ведь сырую рыбу чистила, и нож старый, грязный, – слабым голосом сказала Лена. – Извините, если вас невольно прославлю. Представляю заметку в «Экспрессен»: «Первый отдыхающий в этом сезоне умер в туристическом комплексе “Морской орел” на Фалько, недалеко от знаменитого поместья…»
Анна-Лиза, ничего не ответив, ринулась из кухни. Из ресепшн полился ее голос, кроткий, как грибной дождик. Она объяснялась с кем-то по телефону.
– Хозяйке острова звонит, – прокомментировала Лена. – Сейчас познакомимся.
– Садись в кузов, руку держи вверх, поменьше двигайся, – скомандовала Анна-Лиза, закончив переговоры. – Поедем к графине. Она хирург, осмотрит рану.
Трехколесный мопед, превратившийся в карету «скорой помощи», затарахтел по грунтовке к поместью. Юра припустил следом. Анна-Лиза хмыкнула, но не стала его останавливать.
Ворота уже были распахнуты, собаки куда-то убрались. На высоком крыльце дома ждала сама Кристина Бьорнхувуд, поджарая, с пронзительным взглядом прозрачных глаз, которые прятались в морщинах продубленого ветрами и солнцем лица. На ней была мужская рубашка с короткими рукавами и светлые брюки с боковыми карманами. Не хватало только револьвера на поясе и хлыста в руке – получилась бы плантаторша с американского юга, мучительница негров.
Чувствительностью старуха явно не отличалась. Коротко взглянув на Ленину руку, которую та придерживала другой рукой, как окровавленного младенца в пеленках, Кристина бросила:
– Постой тут, а то все заляпаешь.
Она принесла большое банное полотенце, обернула им рану и приказала:
– Теперь пошли. Девушка со мной, вы двое можете подождать в гостиной.
Она увела Лену в ванную комнату, плотно прикрыв за собой дверь.
Анна-Лиза осторожно втиснула телеса, вобравшие в себя пищу всех народов мира, в белое с позолотой густавианское кресло, а Юра расположился напротив, за журнальным столиком с нераспечатанными номерами журналов «Виллатиднинген».
«Правильно, зачем ей читать?»– вяло подумал он и прикрыл на секунду глаза. Ленина выходка здорово испугала его, надо было прийти в себя и оглядеться.
Большая, метров в шестьдесят комната первого этажа напоминала склад антикварной лавки, владелец которой торговал всем, чем придется. На фоне корявых стен из темного бруса, которые не потрудились хотя бы отшлифовать или прикрыть панелями, гостями из другого мира смотрелись воздушные густавианские диванчики. Столь же чужим выглядел здесь огромный, как небольшой дом, шкаф из резного дуба, по-видимому, более ранней эпохи. Он был бы своим в каменной зале рыцарского замка, а не в этом простом жилище с низким потолком. Над проигрывателем семидесятых годов свисали ржавые кандалы, словно из страшной сказки, какие-то открытки и любительские цветные снимки лепились вокруг темного портрета маслом в золотой раме. В углу затаились старинные напольные часы с мертвыми стрелками на циферблате. В метре от них на стене бодро тикали за двоих пластмассовые ходики.
Это была комната сумасшедшей, но сама старуха впечатления таковой не производила. Даже одета она была в едином правильном стиле – нравился он кому-то или нет.
– Дом построен в 1719 году, здесь бывали все шведские короли начиная с Фредрика I, – с пиететом сообщила Анна-Лиза. – Я сама тут всего третий раз. Ты первый из туристов, которому так повезло.
Эта была единственная ее реплика за все время ожидания. Толстуха предпочитала молча осознавать величие момента.
Наконец дверь ванной распахнулась, появилась Лена с аккуратно перевязанной ладонью. На бинтах проступало уже не страшное пятнышко. Следом вышла Кристина Бьорнхувуд с чемоданчиком в руках. Она была похожа на сантехника, устранившего протечку крана.
– Что могла, я сделала, но рана серьезная. Мне надо понаблюдать за девушкой еще пару часов. Может подняться температура. Молодые люди пока останутся, – сообщила старуха Анне-Лизе. – Спасибо за помощь, отправляйся домой.
– Но, может, я заберу хотя бы его? – голос Анны-Лизы дрогнул, щеки запылали.
Она казалась Золушкой, которую мачеха не пустила на королевский бал. Взглядом она проткнула Юру насквозь. «Подумать только! – говорило выражение ее лица. – Какой-то совершенно здоровый иностранец ни за что ни про что получил право провести в обществе графини целых два часа, в то время как я за всю жизнь не была столько времени в этом доме!»
– Анна-Лиза, это чисто медицинский вопрос, молодому человеку полезно выслушать мои рекомендации, – смягчилась старуха, на тонких губах появилась тень улыбки, очеловечившая ее лицо конкистадора.
«Наверное, когда-то эта мумия была красивой», – с удивлением подумал Юра.
Обиженная Анна-Лиза, демонстративно взглянув на часы, а потом на постояльца, удалилась.
– Подождите здесь, сейчас я принесу кофе, – распорядилась графиня. Лена и Юра остались одни.
– Она меня сразу разоблачила, – зашептала Лена. – Осмотрела рану, а потом попросила показать, как я держала рыбу и нож. Сказала, что с такой силой головы преступникам рубят, а не окуням. И что разрез в любом случае должен был находиться на тыльной стороне кисти. Я и сама сначала там хотела тяпнуть, да пожалела. Внутри все же не так заметно.
Все беды, казалось, обрушились на Русь в Смутное время. Ослабление царской власти, трехлетний неурожай и великий голод, обнищание народа, разруха везде и во всем, интриги бояр, сменявшие один другого самозванцы, поляки и шведы, алчущие решить в свою пользу многовековые споры и под шумок прихватить то, что никогда предметом спора не было. До сих пор в событиях Смуты немало белых пятен. Одно из них связано с хитроумными комбинациями, которые должны были, по задумке их авторов, привести на русский престол шведского принца Карла Филиппа.
Алексей Смирнов написал необычную историю Швеции. История кораблей, затонувших в Балтийском море со времен викингов до второй мировой войны, переплетается с важными событиями из прошлого Швеции. Он «показывает историю Швеции и всего Балтийского региона в новой и неожиданной перспективе. Он смотрит на вещи с зоркостью стороннего наблюдателя, умеющего разглядеть новое в старом, и в то же время разделяет часть нашего опыта, происходя из страны, соседствующей с нами на Балтике. В этой книге он также приводит много хороших аргументов в пользу того, что мы, живущие на берегах Балтики, должны лучше беречь ту часть нашего общего прошлого, что лежит на дне моря.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.