Восемь обезьян - [7]

Я звоню — не отвечает. Потом письмо прислал по мейлу — мы, говорит, с тобой давно чужие люди, дочка взрослая, ничего друг другу не должны, так что лучше нам жить отдельно, а насчет развода решай сама, как тебе удобнее, а мне все равно.

— По мейлу? — поразилась Надежда. — Это же вы без малого тридцать лет прожили, а он тебе — по мейлу? И слов никаких для тебя у него не нашлось?

— Двадцать семь, — вздохнула Элла, — и не сыпь мне соль на рану, и так противно вспоминать про это.

— Ой, что это я, — устыдилась Надежда, — ты так выглядишь прекрасно, все у тебя наладится, все будет отлично! И поклонник тайный обязательно проявится!

— Ага, что-то долго собирается…

— А когда обезьяна-то пропала? — спросила Надежда самым безразличным голосом.

— Когда? — Элла задумалась. — Когда же… знаешь, я, наверное, не сразу заметила. Ну, была обезьянка — а потом исчезла… но, по-моему, на прошлой неделе она здесь еще стояла. Да вот, кстати — эта фотография сделана в прошлый вторник, и обезьянка на ней еще есть. Да ладно, Надя, что мы все обо мне, ты-то как живешь?

Возвращаясь домой, Надежда думала о встрече с Элкой. Надо же, муж-то как с ней поступил!

Но, с другой стороны, Элка всегда была женщиной беспокойной и увлекающейся. Дома ей не сиделось — вечно у нее на уме были какие-то кружки, встречи и занятия. Бесконечно она на работе что-то организовывала — то день здоровья, то экскурсии всякие. Опять же, по путевкам на выходные любила ездить. И мужа вечно ругала, что он домосед. Оставляла его с дочкой, а сама рвалась из дому. Ну, дочка выросла, вот муж и осознал, что они друг другу больше не нужны. Но все же как-то нехорошо, не по-людски, по мейлу-то…

Сан Саныч вечером был окружен такой заботой и нежностью, что даже слегка удивился. Но вида не показал.

И про двух керамических обезьянок Надежда вспомнила только утром на следующий день, когда подхватилась пораньше, чтобы приготовить мужу завтрак.

Перевертывая на сковородке оладьи, она задумалась. Две керамические обезьяны пропали примерно в одно и то же время. О чем это говорит?

Да пока ни о чем. Ну, бывают совпадения, конечно. Но настораживает то, что обезьянки эти — полное барахло, дешевка, если, конечно, называть вещи своими именами. И кому они могли понадобиться? Сумасшедшему Элкиному поклоннику? Ну, уж у Антонины Васильевны точно никаких поклонников нету.

Надежда почувствовала легкое покалывание в корнях волос, что означало, что история с обезьянами интересная. И не просто так, а есть в ней что-то криминальное.

«Глупости, — тут же сказала она себе, — просто я до того извелась от скуки, что готова искать криминал там, где его и быть не может. Нужно выбросить из головы этих дурацких обезьян! Действительно, какая ерунда лезет в голову!»

— Надя, горелым пахнет! — крикнул муж из ванной.

— Черт!

Так и есть, оладьи здорово подгорели. Надежда в сердцах бросила на сковородку следующую порцию и сосредоточилась на приготовлении завтрака.

Муж вышел на лестницу, но в последний момент обернулся:

— Надюша, ты не забыла, что мне завтра понадобится мой синий костюм? Ну, тот… ты знаешь, о каком я говорю.

Последние слова прозвучали немного смущенно — Сан Саныч был человек сугубо материалистических убеждений и ни за что не мог вслух признаться, что считает синий в узкую полосочку костюм счастливым или приносящим удачу. Но Надежда-то прекрасно знала, что так и есть и что именно поэтому муж надевает этот костюм на самые важные и серьезные встречи.

— Не забыла, не забыла! — заверила она мужа. — Я как раз сегодня получаю его из химчистки.

— Хорошо, — проговорил муж не вполне уверенно. Подтекст, выражавшийся в этой неуверенной интонации, был такой: лучше бы ты никуда его не сдавала, а то еще задержат костюм в химчистке, и придется мне завтра идти в несчастливом костюме… и тогда неизвестно, чем закончатся важные переговоры…

— Не волнуйся, дорогой! — проговорила Надежда, поправляя шарф на шее мужа. — Будет твой счастливый костюм в полном порядке!

— Ну что ты говоришь… — смущенно забормотал Сан Саныч. — Что за суеверия…

В итоге, чтобы не волноваться, переделав утром все неотложные домашние дела, Надежда отправилась в химчистку.

Приемщица разговаривала по мобильному телефону и выглядела какой-то взволнованной. При виде Надежды она с сожалением бросила телефон в ящик стола, буркнув, что перезвонит.

Надежда протянула ей квитанцию.

Приемщица уставилась на эту квитанцию, как баран на новые ворота, а затем проговорила:

— Женщина, что вы мне даете?

— Как — что? — В первый момент Надежда Николаевна вообразила, что перепутала бумажки и вместо квитанции из химчистки отдала приемщице платежку за коммунальные услуги, которая лежала в той же сумке. Она перегнулась через стойку, убедилась, что подала то, что нужно, и повторила: — Как — что? Квитанцию, из вашей, между прочим, химчистки! Вон же название…

— Вижу, что из нашей! Но дата-то какая? Она только позавчера выписана! Конечно, ваши вещи еще не готовы!

— Постойте. — Надежда сделала над собой усилие, чтобы голос звучал спокойно. — Мы же с вами позавчера конкретно договорились, что вот этот костюм будет готов сегодня… остальные вещи мне не нужны срочно, но этот костюм…