Восемь минут тревоги - [140]

Шрифт
Интервал

— Садись на правое сиденье! — приказал Джеймс.

— Зачем? — удивился Рыжий.

— Потом объясню. Садись, — повторил Джеймс, и потрепанный продуктовый фургон, в бешеном вращении с места черня колесами асфальт, устремился к овальной арке, которую уже на выезде пересекала косая солнечная полоса.


— Что случилось, Круминьш? Докладывай.

— Крот ушел. В кафе его нет.

Эфир затаенно молчал.

— Так… — вскоре вновь раздалось знакомое. — Янис с тобой?

— Рядом. Рыжий тоже исчез.

— Запасной выход проверили?

— Пусто. Никто ничего не видел. Внутренний дворик глухой, посторонних там не бывает. Официантка утверждает, будто бы недавно у входа стоял продуктовый фургон, зеленый «Москвич». Номера, конечно, она не помнит.

— А шофер?

— Пока не объявился. У него где-то неподалеку отсюда живет подружка. Видимо, решил к ней заскочить.

— Ладно, с ГАИ я свяжусь, оповещение будет. Хотя вряд ли «Москвич» угнали надолго. Наверняка бросят за несколько кварталов. Сейчас надо отыскать шофера и установить Рыжего. Крот теперь в гостиницу вряд ли вернется. Ясно? Действуйте. И держите меня в курсе.

Динамик умолк, и голос руководителя как отрезало.


— Эй, помоги мне! За что-то зацепилось.

В сарае было темно, но зажигать фонарь, чтобы не привлекать внимание, не решились.

— Ты даже не спросишь, как меня зовут! — В темени Джеймс не видел собственной руки, но ощущал близкое дыхание Рыжего.

— Зачем мне знать твое имя? Ты был и уйдешь. А мне оставаться. Нащупал?

Джеймс освободил крученый фал от державшего его крюка в деревянной стойке сарая, подхватил груз снизу.

— Пошли!

В дверном проеме сарая свежим воздухом обозначилась ночь — необозримая в темноте, необъятная, будто сама вселенная.

— Заходи справа: тут лаги. — Теперь Рыжий отдавал команды, безраздельно властвуя в своей стихии, и Джеймс ему безропотно подчинялся. — Выше поднимай, черт побери! К самому борту.

Кое-как, в несколько приемов, они взгромоздили тяжеленный плот в деревянной обрешетке для крепления мотора в кузов грузовика, на сей раз ночевавшего не на стоянке гаража, а во дворе, под домом Рыжего.

Оба дышали с натугой; в горле Рыжего что-то булькало, срываясь на хрип; Джеймса так и подмывало сказать ему, чтобы он закрыл рот и не будил округу.

Но вокруг и без того было тихо: хутор Рыжего стоял на отшибе, защищенный с трех сторон густым ольховым колком, и лишние звуки сквозь него не проникали, увязали в ветвях. Ощущать себя и дальше затерянным в этой пустыне ночи для Джеймса было выше сил.

— Ну что, пора?

Рыжий подтянул выше рыбацкие сапоги с отворотами — резина под его руками противно скрипела.

— Часа три, наверно. Сейчас двинем. Народ дрыхнет.

— А пограничники?

— Они вон где… — Рыжий невидимо махнул рукой. — У них свои дела, не до нас. Похоже, будет ветер, а там, гляди, и туман.

Он грохнул ключами от машины, ступил ближе.

— Если застукают на берегу, выкручивайся сам как можешь. А уж в море я о тебе позабочусь, — добавил Рыжий, и Джеймс угадал в его словах скрытое значение.

Не говоря больше ни слова, Рыжий полез в кабину. Но Джеймс не поспешил следом за ним. У него были свои соображения на этот счет, когда он сказал Рыжему, что останется в кузове.

— Твое дело. Мерзни.

Грузовик с потушенными фарами тронулся со двора, потом, когда дорога сразу за хутором пошла под уклон и Джеймс почувствовал, как его потянуло вперед, Рыжий и вовсе выключил мотор, старательно лавируя между редкими стволами вдоль обочин.

Глаза привыкали к темени и уже различали серое полотно петляющей прихотливо дороги, нагромождение валунов, зыбкую кромку стыка земли и неба.

Уклон кончился, и Рыжий легко, без надрыва, запустил двигатель, по-прежнему держа одному ему ведомое направление к морю.

Море угадывалось издалека: оно источало резкий йодистый запах влаги и гниющих растительных и животных выбросов. Джеймс представил, как, должно быть, отвратительно скрипят под ногами раздавленные ракушки, вынесенные на берег волной… В такие минуты обостренного внимания и тревоги ему еще доставало сил думать о постороннем, и эта раздвоенность, как Джеймс догадывался, не сулила ничего хорошего.

Однако прибыли благополучно. Рыжий приткнул машину в лесопосадках, на довольно высоком месте береговой отмели.

— Ближе нельзя: увязнет, — объяснил он продрогшему в кузове пассажиру, хотя все и так было ясно, без слов.

От постороннего взгляда грузовик защищали густые искусственные заросли, так что можно было спокойно, без суеты, сгружать плот и тащить его к спуску. Две деревянные сходни, предусмотрительно заброшенные Рыжим в кузов грузовика, помогли снять немалый груз на землю, а дальше его предстояло тащить волоком.

— Взяли! — скомандовал Рыжий, нимало не заботясь, в отличие от Джеймса, о маскировке. Не первый раз выходивший по разрешению в море, Рыжий и здесь действовал, как на обычной рыбалке, тогда как Джеймс напоследок чутко прослушивал и оглядывал молчаливое пространство. Глаза то и дело подергивались слезой — сказывались предутренний холод с тонко секущим, хотя и не сильным, ветерком, и проведенная в сарае у Рыжего беспокойная, почти без сна, ночь.

— Что ты копаешься? Тащи!

Волоком они потянули надутый плот на деревянной раме по замусорившей землю листве облетевших ольхи и черемух. Потом под днищем, сопротивляясь, зашуршал песок, и тут уж обоим пришлось попотеть, упираясь каблуками в рыхлую, податливую почву, все время норовившую уйти из-под ног.


Еще от автора Виктор Лукьянович Пшеничников
В пограничной полосе

Очередной сборник серии «Стрела» посвящен воинам-пограничникам. Велика протяженность нашей границы. В Заполярье и Кушке, в Бресте и на острове Ратманова зимой и летом, днем и ночью идут по дозорным тропам солдаты в зеленых фуражках. Самоотверженность, преданность своему народу — таковы основные черты этих молодых людей.


Последние метры

В этой книге повествуется о беспокойных буднях советских пограничников, об их верности воинскому долгу. Автор рассказывает о молодых воинах границы, которые несут службу по охране западных и южных рубежей нашей Родины. Художник И. В. Махов.  СОДЕРЖАНИЕ:  «Высота»  «Скажи слово сам»  «Жизнь вез пустоты»  «Урок не по учебнику»  «Мгновения границы»  «Последний шаг»  «Этюды с натуры»  «След, который оставишь».


Шпион умирает дважды

Пшеничников Виктор Лукьянович из того поколения, чьи судьбы с юных лет опалила война. Он родился на Урале, воспитывался в детском доме. Окончил ремесленное училище и начал работать кузнецом на Магнитогорском металлургическом комбинате. Старшие его товарищи, наставники, трудились здесь еще в годы Великой Отечественной войны, когда гигант отечественной металлургии давал для фронта сотни тысяч снарядов… Эти люди и стали его учителями, привили гордость за звание рабочего человека, а сам их труд — тяжелый и благородный — побудил к творчеству.Впервые писать он начал в армии, когда служил в Забайкалье, и героями этих рассказов стали солдаты, его сверстники.После службы в Советской Армии В.


Черный бриллиант

На таможне в аэропорте была пресечена попытка ввезти в СССР тексты антисоветского, подстрекательского содержания.


Тропою джейрана

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Военные приключения. Выпуск 3

Третий сборник остросюжетных, приключенческих произведений, принадлежащих перу молодых писателей — членов Военно-патриотического литературного объединения «Отечество».Книга для занимательного и увлекательного чтения, рассчитанная на широкую аудиторию любого возраста.