Восемь дней Мюллера - [3]

В итоге матушка Ксю оказалась права, не выросло из гадкого утенка лебедя, хотя нижняя половина тела удалась неплохо. И когда Ассоли пришла пора выпускаться из приюта, пути ей было два: в портовые шлюхи либо в монахини. Матушка Ксю выбрала ей второй путь, ибо несмотря на всю страховидность, Ассоль была добра и ласкова, воспитанники ее любили, и матушка Ксю нередко ставила ее в пример другим, куда более пригожим для глаза, но глупым или злым.

По темпераменту Ассоль был флегматична. Вывести ее из душевного равновесия было непросто, а прочесть на невыразительном лице, о чем или ком она сейчас думает — еще труднее. Коллеги почитали Ассоль тихой и скромной дурочкрй, и матушка Ксю не опровергала этого мнения, хотя сама полагала иначе. Народная мудрость не зря говорит, что черти водятся в тихом омуте. И хотя Ассоль не подавала к тому поводов, матушка Ксю допускала, что однажды эта тихая дурнушка поставит весь монастырь на уши. Дело в том, что Ассолина мама прославилась тем, что завязала с герцогом Дори безобразную драку прямо в постели и едва не задушила почтенного феодала его собственным галстуком. Если бы он не дотянулся до перевязи с кинжалом и не зарезал неумеренно наглую шлюху — непременно задушила бы. А народная мудрость не зря говорит, что яблочко от яблони недалеко падает. Встретит однажды Ассоль такого же шального ловеласа, только менее осторожного… Впрочем, откуда тут ловеласы, в монастыре…

Дети Ассоль любили, особенно младшие. В старших группах уже умеют отличать красивое тело от некрасивого и смущаться, глядя на уродливую женщину, а малыши телесную красоту не разумеют, зато очень высоко ценят доброту и участие, и еще уравновешенность, собранность, отсутствие вздориости и сварливости, и кое-что по мелочи. Вряд ли кто-то сможет внятно объяснить, как дети отличают хорошую воспитательницу от плохой, но как-то отличают. И Ассоль была отличной воспитательницей, тут сомнений нет.

Как все монахини, Ассоль была грамотна. Еженедельно она посещала библиотеку и проводила за благочестивым чтением положенные три часа. Мало кто знал, что в эти часы она предпочитала читать не священные писания, а куртуазные романы, по недомыслию присланные одним меценатом пару лет назад. Эту тайну знал только воспитанник четвертой группы Лукас Прыщ, в прошлом году он однажды застал Ассоль за неподобающим чтением. Мать Лукаса была наложницей из горцев, и по характеру он сильно отличался от других воспитанников. Поймав молодую воспитательницу за непристойным занятием, он не застеснялся, а стал прямолинейно домогаться, дескать, ублажи меня, а то расскажу настоятельнице. Ничего он, конечно, не добился, Ассоль врезала ему по яйцам, а настоятельнице все рассказала сама. Матушка Ксю самолично испытала парня, признала зрелым, велела выпороть и отчислить. А про непристойные книги матушка не сказала ничего, но на следующей неделе Ассоль заметила, что все эти книги, кроме одной, исчезли из библиотеки неизвестно куда.

Все монахини религиозны, но Ассоль выделялась даже среди них. Вера ее была не поверхностной, а глубокой и истовой. Ассоль соблюдала божьи заповеди не только тогда, когда на нее смотрят, но всегда и везде, и делала это не из житейской хитрости (вдруг кто-нибудь подглядывает), а только лишь из глубокой веры. Взрослые обитательницы монастыря в большинстве полагали, что она лицемерит, но дети ей верили, и не зря. Дети знали, что Ассоли можно доверить самую постыдную тайну, и если она поклялась никому не рассказывать, то никому не расскажет. А если пообещала что-нибудь даже самому последнему замухрышке, то в лепешку расшибется, но сделает. Всякое обещание Ассоль считала данным Птаагу, а всякое клятвопреступление — оскорблением Птаага. А оскорблять Птаага Ассоль опасалась, потому что воспринимала священные писания некритично и реально верила, что оскорбление высших сил чуть-чуть приближает конец света.

Во вторую младшую группу входило восемь воспитанников: пять мальчиков и три девочки. Среди них выделялся мальчик по имени Мюллер, что на древнем языке означает «мельник». Мальчик этот был странный, немного пришибленный на голову. На уроках Ассоль часто замечала, что он как бы спит наяву, глаза открыты, но взгляд пустой, смотрит, а не видит. И если спросить его в такой момент, он отвечает невпопад и не сразу, сначала моргает и как бы отряхивается, так делает щенок, когда спит и ты его внезапно будишь. Поначалу Ассоль злилась на Мюллера, ей казалось, что он бесит ее нарочно, не сразу Ассоль поняла, что мальчик такой по жизни.

Чаще всего детей привозил в монастырь господин Жобим лично. Изредка, когда ему нездоровилось либо было недосуг, он поручал нового воспитанника кому-нибудь из старших дьяков. Детей привозили не по одному, а сразу по два-три, чтобы не гонять караваны попусту. Один караван всегда приходил в начале весны, сразу, как только подсохнет распутица, а второй осенью, перед дождями. Изредка одного-двух детей привозили посреди лета. По-любому, прибытие в монастырь новых воспитанников — событие примечательное, настоящий праздник, монастырская жизнь однообразна и скучна, любое отклонение от привычной канвы развлекает и радует. Едва новые воспитанники прибывали в монастырь, как сразу становились главной темой пересудов на ближайшие полгода. Нет у монахинь и рабынь любимее развлечения, чем угадывать, какого воспитанника какой феодал породил от какой матери и как оно происходило. Правду о происхождении детей знает только матушка Ксю, она ей никогда не делится, но угадать, кто чей потомок, обычно несложно, надо лишь уметь сопоставлять столичные сплетни с внешностью и поведением детей, иметь хорошее воображение и уметь рассуждать логически.