Ворожея - [12]
Сквозь дивный сон знахарка рвалась из каюты, чтоб увидеть мужа, предупредить: неладное творится. И... не могла.
А запах становился все сильнее.
Медуница...
Сладкая трава, что росла в Земле Лесов. Да только то - летом, а нынче - зима. Морозно, студено даже. И на море непогода чуется лишь сильней. А медуница не исчезает.
И дитя в утробе беспокоится все сильнее.
А пространство меняется.
И стоит нынче знахарка не в каюте, а на капище старом, полузабытом. Почти таком же, как то, что оставила она в Светломесте - с изваяниями богов древних, что души детей своих берегли.
Да только на погосте этом ни одного камня исполинского не осталось - Ярослава чуяла это. Отголоски силы таяли, шумели мягко, напоминая, кто здесь был хозяином. А вот самих богов унесли. Выкорчевали подобно траве сорной.
И Ярослава поняла: дурно это. Нехорошо. Потому как защиты капище лишилось, а с нею - и покоя для душ умерших.
Яра обернулась.
Низкие холмики, занесенные снегом. И камни могильные со знаками обережными почти не видны. Да только одна могила черным зевом раскрыта. И страшно Ярославе, а поделать ничего не может. Так и стоит пред нею, исхода ожидая.
А в могиле той копошится что-то. Хрипит. Сердится.
И земля стылая ледяными комьями летит наружу. А с землею - плоть старая, истлевшая.
Приступ дурноты накатывает на Ярославу горячей волной, и она сгибается пополам, отплевываясь горькой жижей. А то, что рвало мерзлый грунт на куски, затихает. Успокаивается словно бы. И ворожея уж думает, будто бы ей будет дано покинуть дурное сновидение, как тонкая ладонь, измазанная чернотой земли и праха, хватается за снег у ее ног.
Яра задыхается. Сердце пропускает удар. А потом колотится с удвоенной силой.
Снова замирает. И снова дрожит.
А вторая ладонь хватает воздух у ее ног.
И тогда показывается хозяйка.
Ярослава не разумеет - чувствует, что перед нею - нечто гиблое, неживое. А ведь Крайя учила ее не бояться мертвяков, потому как они никому уж вреда не принесут. Да только от этой вот страшно...
За рукою - рука, и пальцы истлевшие, костлявые цепляются за землю стылую подобно звериным. Оставляют когтями длинными рваные раны, и земляной плоти - Ярослава чует это верно, - то не по нутру.
За снежной насыпью появляется голова, и волосы девичьи длинные в косы тугие вплетены. Косы едва держатся на черепе, потому как и кожи-то на нем уж едва осталось. А вот глаза...
Застыли, вытекли да сгнили давно. И нынче в них живет мрак.
Мертвая девка скалится островками зубов старых. А потом и вовсе хохочет, хоть и смех этот выходит не смехом вовсе - стоном.
Слюна цепочкой кровавой тянется по снегу белому, которого меж ними с Ярославой почти не остается.
Она ползет подобно змее, и Ярославе становится ясно: девка гадюшницею стала. Да только что заставило ее покинуть Лес Туманный? Что за ворожба позволила ей миновать оковы плоти?
И мертвячка отвечает:
- Ворожба та темная, Ярослава, - девка вновь отплевывается, поднимаясь в рост со знахаркой молодой. - И стоит дорого. Жизни и покоя. Воли, что уснула вместе со мной. А нынче вот и нет у меня ее, воли этой. Подвластна я силе темной. Знаешь, ее ведь, мощи этой, всегда мало. Она истрачивается, истончаясь в мире живом...
От неупокоенной смрадно тянет, и Ярославе едва удается избежать нового приступа рвоты. А та лишь продолжает:
- Ты пахнешь ею, - она ведет носом и удовлетворенно сглатывает. Да только вязкая нить слюны все одно покидает кривой рот и падает на землю, - маткой своею. А кровь ее сладка.
Девка медлит. И руки тянет в сторону Ярославы, словно бы пытаясь ухватиться, да отчего-то не может:
- Далеко ты. Не дотянуться мне, - она вздыхает. Почти обиженно, почти грустно. Но Ярослава понимает: то притворство, и от этой мысли ей становится так жутко, что хочется не просто кричать - выть в голос. - Знаешь, ведь маткина кровь ценна. Даже такая истлевшая, как здесь. Семнадцать зим... когда-то это казалось мне целой вечностью, но теперь я понимаю: все тлен. Плоть, время, молодость... Только не кровь. Маткина кровь привязывает дитя. К себе ли, к месту какому... К душе вот может привязать. И коль душа та неприкаянна, беспокойна...
Мертвячка наклоняется к самому лицу Ярославы:
- Сладко пахнешь...
Тело девки мертвое внезапно выгибается, выкручивается так резко, что ворожея понимает: даже ей, плоти уснувшей, это больно. А потому разумеет: над нею снова воля чужая творится.
И изогнутая подобно старой коряге грязная рука мечется в воздухе, заставляя его колыхаться. В тот самый миг перед Ярославой загорается руна древняя, Чернобогом названная. И знак тот сияет багровым светом, что тянется из ощерившейся земли.
Живой словно бы. И движется в воздухе, подползая к Яре. А как касается ее, так и остается гореть перед знахаркой. И земля снежная, что вокруг них рассыпана, шевелится, беспокоясь. Бугрится, снег с себя отряхивая.
И сияние багровое, руной подсвеченное, ползет под землю. А за ним - души тянутся.
- Дай крови отведать, знахарка, - снова жалко просит мертвая девка, и сон начинает отпускать Ярославу. - Может, тогда Она меня отпустит?..
И Ярослава проснулась.
Море выло.
Дыбилось буграми волн. Клокотало. И в клокоте том знахарке слышался гул голосов.
Летиция Ноэль была обычной школьницей до дня своего семнадцатилетия, когда отец неожиданно сообщает ей невероятное: она — последняя из королевского рода таинственной расы нуаров, которая испокон веков существует среди людей. После переворота, в результате которого были убиты ее настоящие родители, среди нескольких кланов некогда единого и процветающего Королевства Крови царит раздор, и только наследница четырех Даров Крови способна вернуть былой порядок. Однако, чтобы обрести могущество, данное Летиции при рождении, необходимо пройти Инициацию во всех кланах.
Мир старых богов огромен.Раскинувшиеся полумесяцем Южные Земли да покрытое льдом Море Северного Ветра. А меж ними - Лесные Земли.Покой царит меж Княжествами.И нарушает тот покой сабля степняка, что пришел мстить за брата.Да только знал ли проклятый воин, что в Землях Лесов он встретит не только отмщение, но и добро, о котором давно забыл? Понимал ли, что старые боги вспомнят его, позволив предначертанному свершиться?И мог ли подумать, что в помощь ему выберут знахарку забытого Княжества?
Между ними не было любви с первого взгляда. Лишь ненависть.Она спешила укрыться от других, чтобы погасить Дар, обретенный в детстве – Дар видеть чужие судьбы.Он поклялся отнять ее жизнь, желая этого больше всего на свете, и идя за ней по пятам долгие годы.Она стала Видящей, способной указать другим на силы Тьмы.Он был из тех, кто противостоял ей.Она встретила того, кто смог укрыть ее от горя, предоставив крепкое мужское плечо.Но Он был против.Три жизни переплелись, повинуясь Знакам Судьбы.Что выберет Адрианна: долг или любовь? И поймет ли, ради чего ей стоит жить…
Летиция Ноэль продолжает свой путь к Престолу ныне расколотого на части Королевства Крови. Пройдя первую Инициацию в Замке Рыцарей Ночи, она на шаг стала ближе к своей цели, но, только обретя новые силы, последняя представительница Королевского Клана Единения начинает осознавать, сколько испытаний еще ждет ее впереди. Чтобы выстоять в неравной борьбе с нуарами-изгоями, стремящимися всеми возможными способами уничтожить наследницу Трона, Летиции предстоит познать секрет Дара Крови тех, кто по всеобщему мнению виновен в гибели ее семьи.
Заговор против короны обернулся для ее отца смертью, а для нее самой — исключением из девичьего пансиона и обвинениями в измене Староросской империи. Заговор против короны стал для него вызовом, в котором найти изменника — не самое сложное, ведь на кону стоит собственная жизнь и жизнь юной наследницы старого графа. До первого петергофского бала остается всего неделя, и за этот срок чиноначальник особого кабинета должен найти виновных, подтвердив или опровергнув обвинения против дочери алхимика.
Что коту в космосе делать? Бегать, прыгать в невесомости слабо получается, да ещё гулять не выпускают. Кроме хозяина Миши на космическом корабле никого и нет. Вот и приходится коту по кличке Фима наводить суету в космическом корабле и доказывать гравитации свой титул хозяина космоса, пока молодой учёный работает над своим изобретением.
Компания Space X запускает новый исследовательский зонд для глубин космоса. Что это очередной пиар ход или действительно прорыв для человечества?
Желание познать новое породило интеллект. Интеллект стал накапливать и использовать познанное для исследования неизвестного. Однако всегда были границы известного, того, что можно было познать. Эта граница была такой же неизвестностью и называлась у всех по-разному, хотя все понимали нечто одно, нечто сверхъестественное, божественное. Она манила, она пугала, она заставляла развивать интеллект, а с помощью него всё, что нужно было для познания неизвестности. Неизменным оставался только дух, сила воли, которая, низвергая до бытовых уровней познанное, стремилась в дали бесконечности.
Жизнь до отъезда в США описана автором в мемурах "Моя наша жизнь". Прожив в США более 20 лет, автор на основании личного опыта сравнивает типичные жизненные ситуации, как они бы выглядели в США и России, особенности поведения, социальные аспекты и общее биополе обеих стран. При этом сравнивается только то, что поддается сравнению, без намерения ставить отметки, где лучше. Все фото – из архива автора.
Период испанских Габсбургов называют «Золотым веком Испании». В 1700 году со смертью Карла II Околдованного, одного из самых инфантильных, слабых и измученных болезнями императоров, золотой век закончился, пришедшая на его смену изнурительная война за испанское наследство разорила некогда великую империю. Сейчас мы постараемся ответить на следующие вопросы: Кто и почему “околдовал” императора Карла II? К чему приводят кровосмешения в родословной? Как бесплодный, инфантильный наследник престола развязал крупный европейский конфликт начала XVIII века?
Обложка временная, аннотации нет. Населён роботами. Прошу понять и простить.