Ворожея бессмертного ярла - [5]

Ворожея нахмурилась, еле слышно охнула, когда Фьялбъёрн рывком стащил с неё тонкие кожаные штаны.

— Я передам тебе часть жизни корабля.

Он огладил широкими ладонями лежавшую перед ним девушку — обессиленную, измученную, жаждущую сбежать, да только где силы взять?

Пульсирующий поток жизни хлынул из стен каюты в сердце ярла, понесся к ладоням — к живому телу под ними, чтобы согреть, утешить, напоить.

— Нет… не надо, — упрямо мотнула головой девчонка, закусив нижнюю губу.

На мгновение Фьялбъёрн залюбовался. Даже такая, с едва теплящейся искрой жизни, гостья была дивно хороша. Тонкая в стане, с изящно круглящимися бедрами… Кожа, как зрелый янтарный мёд, только небольшую грудь совершенной формы венчают розовые соски, да внизу нежного плоского животика темнеет полоска… Такую бы красавицу уложить на постель и до рассвета не выпускать. И чтоб по согласию отдавалась — просила и умоляла не останавливаться.

Разозлившись на себя за мысли не ко времени, он сильнее, чем следовало, сжал плечи девушки. Послышалось сдавленное оханье.

— Прости, другого способа нет, — шепнул Фьялбъёрн, прежде чем впиться в побелевшие сухие губы девчонки.

Ворожея уперлась ладошками в его плечи и тут же опустила их — слабая попытка отстраниться провалилась. Ничего, сейчас… Потерпи… Руки ярла ни на мгновение не останавливались, лаская и прижимая к себе девушку. Там, где касались его ладони и пальцы, потоки жизненной силы нежно обтекали тело и проникали прямо в него, поя силой и жизнью, лаская мягче пуха. Непокорная ворожея все еще пыталась как-то возмутиться, едва шевеля губами, но Фьялбъёрн лишь рыкнул и, сжав оба её запястья одной ладонью, пригвоздил руки над головой, не давая шевельнуться. Огладил бедро, резко отвёл в сторону, вжимаясь всем телом, одним долгим сильным движением входя в горячую тугую плоть. Увидел потерянный взгляд — чёрные глаза смотрели мимо, ничего не видя, нижняя губа закушена, ещё чуть-чуть — кровь брызнет.

Острая жалость заставила на мгновение замереть. Утбурд! Нельзя же так! Девчонка помогла кораблю, а её швыряют на ложе капитана и почти насилуют. Фьялбъёрн сцепил зубы. Но и по-другому не выйдет! Только телесное слияние даст ей силу «Линорма» так быстро, как нужно!

— Расслабься, — шепнул он на ухо девушке, всё же отпуская её руки и мягко поглаживая по волосам, шее, плечу. — Иначе никак, слышишь? Иначе я бы не стал…

Выгнувшись, та хрипло вскрикнула и попыталась сжаться, но Фьялбъёрн, медленно двигаясь в тугой жаркой плоти, крепко прижал девушку к себе, продолжая оглаживать, успокаивать и отвлекать, виновато шепча, что придёт в голову.

Мощные потоки целительной мощи входили в пораженное смертельной магией тело с каждым толчком, наполняли, оживляли, кружили сладостным бесконечным танцем. Боль стиралась лаской, холод растворялся жаром, слабость таяла под напором силы, и Фьялбъёрн сам каждой частицей тела чувствовал это, сливаясь воедино и с кораблем, и с горячим телом под собою.

Всё закончилось быстро — тут уж не до собственного удовольствия, а девушке и подавно: ворожея часто и тяжело дышала, сжимая кулаки. Фьялбъёрн убрал с ее высокого лба еще мокрые от морской воды чёрные прядки и провёл по щеке — перелившаяся жизнь радостно ответила, чуть покалывая кончики пальцев.

— Вот и всё, — шепнул он. — Сейчас выпьешь горячего…

Едва он договорил, как в дверь что-то поскреблось. Фьялбъёрн вскочил с постели, на ходу натянув штаны, и выскользнул из каюты, прикрыв дверь собой, — нечего глаза таращить. Кракен Тоопи, сияя, как начищенный медный таз, держал в щупальцах большую деревянную чашу с глёгом, от которого исходил дурман специй, вина и мёда.

— Всё, как вы велели, мой ярл!

Фьялбъёрн взял чашу:

— Это для девушки, — уточнил и принюхался, голова тут же пошла кругом от запаха. — Подойдёт?

Кракен пожал плечами, щупальца хлестнули по воздуху:

— А почему нет! Ну, поспит подольше! Щепотку туда, щепотку сюда… И как она? С виду горячая красотка, а… там?

— Скройся с глаз моих, развратник, — хмуро ответил Фьялбъёрн и, открыв дверь, снова нырнул в каюту.

— Не подходи, — неожиданно раздался глухой голос ворожеи.

Фьялбъёрн замер в нескольких шагах от постели. Девчонка по-прежнему лежала на кровати, только повернувшись набок и прикрывшись покрывалом, но в руках сжимала нож Лирака. Ослабевшие пальцы едва удерживали костяную ручку — всё-таки жизнь каюты сможет излечить её через время — не сразу.

— Послушай, девочка…

— Нет!

Пальцы ворожеи дрогнули, голос был хриплым, но твердым, а в чёрных глазах ненависть мешалась с предупреждением:

— Не приближайся! Иначе одному из нас не жить…

Фьялбъёрн не изменился в лице. Поставив чашу на столик у кровати, он отошёл к большому деревянному сундуку и откинул крышку. Достал изогнутый ярлунгский нож с украшенной бирюзой и яшмой рукоятью, повернулся и протянул девушке.

— Возьми тогда этот. И сталь получше, и заточен самим Кардахом из Ярлунга. С ним будет надежнее. Бери.

Миг — чёрные глаза смотрели напряжённо, недоверчиво, ещё чуть-чуть — точно схватит и воткнет в сердце хозяина корабля. Потом в душе девушки будто что-то сломалось. Послышался стук, Фьялбъёрн опустил глаза — на полу лежал нож с костяной ручкой. Но подрагивающие пальцы — красивые, длинные, такие бы целовать — не тянулись к ярлунгскому клинку.