Воровская зона - [47]

Так они и расстались, без слов, без сожаления, но с огромной благодарностью к друг другу…

Глава 4

Алексей Беркетов сидел в темной комнате у окна и наблюдал за полутемной улицей и прилегающим к ней участком. Справа от него, на низком полированном столике, стоял термос с кофе и лежала пачка сигарет. У противоположной окнам стены разместилась широкая тахта, затянутая голубым шелковым покрывалом, на которой развалился его подельник, рослый молодой человек лет двадцати пяти. Рядом с тахтой возвышалось какое-то подобие комода, на котором застыли изваяния будд. Время от времени пролетающие по улице машины прорезали голубым светом своих фар темноту комнаты, освещая ее убогую обстановку и тусклые, с едва различимым бледным рисунком, обои. Хищно блеснув напоследок на бесстрастных лицах будд, свет так же быстро, как и появлялся, исчезал.

Метрах в тридцати от дома огромной черной змеей застыла Чао-Прая, главная река Бангкока, с которой Тхобури был связан с центральной частью города пятью мостами. Правда, по поверхности этой черной змеи то и дело сновали светлячки — небольшие паромы и речные такси. Недалеко от дома возвышались размещенные в больших павильонах королевские барки — украшенные искусной резьбой гребные шлюпки с живописными фигурами на носу. Беркетов хорошо знал эти барки. На носу одной из них — барки короля «Шри Супана Хонг» — было установлено изображение мифического, вызывающего ужас лебедя, на другой лодке — семиголовый наг[1]. Борта барок были затейливо украшены резными чешуйками и перьями.

За проведенный в столице Таиланда год Беркетов хорошо изучил город. Правда, попал в Бангкок он далеко не по своей воле. В кровавой разборке с «пиковыми» он бросил в одну из их машин гранату. К несчастью для Беркетова, в подорванном им «мерседесе» сидел родной брат одного из самых крутых чеченцев. С «пиковыми» они тогда разобрались, но никто так и не смог уговорить Мансура отказаться от кровной мести. Впитанный им с молоком матери обычай гор крепко стучал в его сердце! И этот стук напрочь заглушал все доводы разума! Да, война, да, стреляли, да, убили! Все так, но… кровь должна быть отомщена! И Беркетова убрали из Владика от греха подальше. В этот самый Бангкок, где «крестные братья» региона уже заимели несколько фирм, твердо рассчитывая на успешное внедрение как в легальный, так и в криминальный бизнес и здесь, в Юго-Восточной Азии. Предложить они могли многое! Рассчитанные на много ходов вперед комбинации с цементом, лесом, как фальшивое, так и настоящее золото, ну и, конечно, наркотики! Как сюда, так и отсюда! И предложили… Вот только не всем эти предложения понравились. Наркота — да, пожалуйста! Но только отсюда, из Золотого треугольника! И понятно, под контролем! Но и «русская бригада», как тотчас же прозвали группировку Беркетова, не пожелала отступать. И уже зазвучали выстрелы, и пролилась первая кровь… Конечно, пока это были бои местного значения, но после расстрела Сваткова маски были сорваны и война пошла с открытым забралом. Да, конечно, их предупреждали о тотализаторе и правилах ведущейся на бангкокском ринге игры, но… нашла коса на камень! И началась самая обыкновенная война с тем самым человеком, который и приказал расстрелять так недолго носившего свою чемпионскую корону Сваткова. Понятно, что прямых доказательств у Беркетова против Чамананда не было, но с помощью горячего утюга он очень быстро обзавелся ими. Раскаленное железо в мгновение ока развязало язык одному из помощников Чамананда, и он, явно не привыкший к подобному общению, поведал Беркетову много интересного. В этом доме они оказались тоже по его прямой наводке…

Устав от долго сидения на одном месте, Беркетов встал со стула и с удовольствием потянулся. Так, что захрустели суставы. Взяв со стола банку с голландским пивом, он снова уселся на стул и, открыв банку, сделал несколько жадных глотков. Допив пиво, он, не поворачивая головы, спросил:

— Давление, Юра?

Лежавший на тахте парень, выпростав руку так, чтобы на нее падал свет из окна, посмотрел на часы.

— Половина двенадцатого!

— Что-то задерживаются, — затянулся сигаретой Беркетов.

— Ничего, — поднялся с кровати Юра, — приплывут, никуда не денутся!

— Надеюсь, — снова выпустил клуб душистого дыма Беркетов.

Поправив выбившуюся из брюк рубашку, Юрий подошел к столу и налил себе кофе.

— Лучше пивка! — покосился на него Беркетов.

— Нет, — покачал тот крупной стриженой головой, — не хочу!

У Беркетова почему-то даже не возникало сомнения в том, что этот парень способен на все. Да так оно и было. В России он оставил о себе недобрую память и теперь, подобно Беркетову, скрывался от вендетты в Таиланде. Уходя от ареста, он застрелил двух приехавших его брать офицеров, и уже на следующий день его пахан выразил крайнее неудовольствие случившимся. Но помочь помог! Помимо решимости, Хмелев обладал еще одним воистину неоценимым качеством: преданностью тем людям, которым служил. Потому и остался не только в живых, но и попал под начало Беркетова, нуждавшегося в верных и смелых исполнителях. И сейчас, в отличие от своего шефа, которому осточертело сидеть в этой убогой комнате с натянутыми нервами в ожидании дела, он был совершенно спокоен.