Воровская дюжина. Сборник рассказов - [44]

Пока Арни внимательно изучал брошь, дышал на нее и вертел в руках, Дортмундер заглянул в свой новый портмоне, который порадовал его наличностью в более чем $300, обычной ID и лотерейным билетом. Номер на билете подделали очень убедительно. В этом состоял самый сок аферы.

— Ну, — закончил Арни, — бриллианты вовсе и не бриллианты. Это стекло.

— Стекло? Ты думаешь, что кто-то смог обмануть кинозвезду?

— Думаю, что такое не могло произойти, — согласился Арни, — но все же случилось. Серебро же на самом деле является обычным металлом.

Где-то, очень глубоко в своем сердце, он предвидел такой исход дела. Все оказалось напрасно, все эти старания и трудности.

— А те зеленые штучки? — спросил он.

Арни удивленно посмотрел на него:

— Это изумруды, — ответил он. — Разве ты не знаешь, как они выглядят?

— Мне казалось, что знаю, — ответил Дортмундер. — Итак, она что-нибудь стоит?

— Нет. Не с фото во всех новостях. К тому же бриллианты и серебро оказалось ничем иным, как дерьмом. Кто-то должен вынуть изумруды и продать их отдельно.

— За сколько?

— Думаю, что 40 штук, — рассуждал Арни. — Но их нужно еще и выковырять.

— Арни, — сказал Дортмундер, — о чем мы вообще разговариваем?

— Я мог бы дать семерку. Ты может, конечно, прошвырнуться по городу, но никто не даст тебе больше, чем пять штук, если они и захотят взять ее. У тебя слишком известная вещица.

Семь. Он мечтал о 30, а был бы доволен и 25. Семь.

— Я заберу, — согласился Дортмундер.

— Но не сегодня.

— Не сегодня?

— Посмотри на меня, — сказал Арни. — Ты хочешь, чтобы я передал тебе что-то сейчас?

— Ну, нет.

— Я должен тебе семерку, — продолжил Арни. — Если это дерьмо, чем я болен, не убьет меня, то я заплачу тебе, когда смогу дотрагиваться до вещей. Я позвоню тебе.

Ни векселя — даже ни записки, ничего в письменной форме — от парня, который истекал сальсой.

— Хорошо, Арни, — вынужден был согласиться Дортмундер. — Выздоравливай поскорее, ты ведь понимаешь..?

Арни посмотрел на свои предплечья:

— Возможно, это выходит наружу мой скверный характер. Может быть, когда все закончиться, то я стану совершенно другим парнем. Как ты думаешь?

— Не надейся на это, — посоветовал ему Дортмундер.

По крайней мере, он поднялся на $300 за счет афериста и, может быть, Арни выживет, хотя все говорило об обратном.

Вернувшись на Бродвей, Дортмундер начал длинную дорогу в центр города — никакого колесного транспорта сегодня — и на 86-ой улице он заметил свежий выпуск New York Post в витрине газетного киоска на углу. На первой полосе красовались новости о разрыве Джер-Фелисия. Это, судя по всему, по оценке New York Post's было самой главной новостью в Северной Америке с прошлого раза, когда Дональд Трамп был занят или отдыхал с кем-то.

Пошло все к черту: Дортмундер мог шиковать. У него было $300 и одно обещание. Он купил газету, чтобы просто узнать, как там поживает влюбленная пара.

Так он и думал. Потеря булавки (бриоша, броши) сильно испортила отношения между возлюбленными. «В многообразии мы познаем других людей», — сообщала репортерам Фелисия. И с этим согласились многие иностранные эксперты из NYU, Columbia и Fordham. Однако, когда Фелисия произнесла слово «многообразие» (см. Diversity), то она имела ввиду «несчастия» (см. adversity).

«Я по-прежнему женат на моей музе», — заявил Джер. «Он вернулся в студию, чтобы сняться в еще одном фильме для публики». Эксперты не сочли необходимым пояснить данное заявление.

Подводя итог новости, репортер из Post заметил: «Стоимость изумрудной броши может составить даже $300,000, но никому, как оказалась, она не приносит счастья». «Пожалуй я с тобой соглашусь», — подумал Дортмундер и пошел домой.

Искусство и ремесло

ГОЛОС ИЗ ТЕЛЕФОННОЙ ТРУБКИ, КОТОРУЮ ПРИЖАЛ К УХУ ДЖОН ДОРТМУНДЕР, звучал как далекое эхо, как приглушенная сирена:

— Джон, — прохрипел мужчина, — как твои дела?

«До того как ты позвонил, было неплохо», — подумал Дортмундер. «Когда-то я сидел вместе с ним в тюрьме, но так и не могу вспомнить его, кто он?». Он познакомился в местах не столь отдаленных с очень многими людьми. И только после этого он научился, как нужно правильно «уходить в тень» в критические моменты, например, когда прибывает группа СПЕЦНАЗОВЦЕВ. Все те заключенные, сокамерники, соузники — у всех были веские причины, почему они оказались здесь. ДНК никогда не ошибалось, всегда брало свое, и лучшее, что он оно могло сделать для тех парней — это найти их отцов, если они хотели того.

Такая «группа» не организовывала встречи друзей после долгой разлуки, так почему ему позвонили, днем, в разгар недели и в середине октября?

— Поживаю хорошо, — был ответ Дортмундера.

Про себя он подумал: «У меня есть достаточное количество денег, но только не для тебя».

— Значит, тебе двойка, — сказал голос. — А если ты меня не узнаёшь, тогда это Три Пальца.

— О-о, — вырвалось в Дортмундера.

У Три Пальца Джилли было как и у всех нормальных людей 10 пальцев. Кличку свою он получил по другой причине: он владел специфической техникой боя. Драки в тюрьме отличаются тем, что проходят, как правило, на очень близком расстоянии, длятся недолго и без оружия. Бывший сокамерник так искусно владел в бою своими тремя пальцами, что всегда умел убедить другого парня быстро переосмыслить свою точку зрения. Дортмундер еще тогда решил держаться от него подальше, вне досягаемости его руки, и не видел повода менять линию поведения.