Воровка. Королевы бандитской Одессы - [2]

«Да Бог с ним, с прошлым, — штабс-капитан натянул шинель. — Сегодня все хорошо… В мире царит спокойствие. Относительное, конечно. А ежели где и воюют, так это уж не в наших пенатах. Даже япошки что-то попримолкли. Видать, на слово царя Николая Александровича надеются…»

Адъютант вышел на набережную. После кабинета ему показалось, что на улице промозгло. Но уже через несколько минут, когда утих прохладный ветерок с Невы, затерявшийся в двухсотлетнем лабиринте улиц Санкт-Петербурга штабс-капитан Глебов почувствовал, что согрелся. Май в этом году выдался непростым. Вон завтра Никола Летний — вскоре уже лето запоет, позовет в Стрельню или Царское Село, а он все даже за город погулять никак не выберется…

Внезапно что-то обеспокоило штабс-капитана. Запах… Тот самый, удивительный, ни на что не похожий аромат духов неизвестной просительницы. Должно быть, она проходила тут не так давно… Необыкновенная дама! Как таинственна, как притягательна…

И пусть штабс-капитан Глебов не видел лица просительницы, но шарм, голос и этот колдовской запах дорисовали картину необыкновенной красоты.

А рекомая дама и впрямь проходила здесь буквально несколько минут назад. Если бы Глебов не остановился полюбоваться серо-голубыми морщинками Невы, он бы непременно столкнулся с незнакомкой здесь, у входа в известную всему Санкт-Петербургу шляпную мастерскую.

* * *

— …и непременно к завтрашнему утру!

— Но, сударыня, сие просто невозможно! Одних перьев сколько понадобится, да тесьмы, да брошей…

— Друг мой, если я говорю «надо», то это значит «надо», — с подчеркнутой важностью произнесла дама. — Уж поверьте, любые расходы будут ничтожны по сравнению с моей благодарностью…

— Будет сделано, сударыня, — поклонился приказчик, тихо вздохнув. Предстояли нешуточные хлопоты. Но заказчица была не из простых. Неведомо, из каких верхов спустилась на Першпект незнакомка под вуалью. А уж вкус какой продемонстрировала…

«Должно быть, птица самого высокого полета. Не зря же вуаль такую густую надела. Да и торопится, поди, не просто так. Сказывают, прием по случаю тезоименитства вскоре… Ох, непростая дама-то».

И приказчик, послюнив химический карандаш, вписал в амбарную книгу несколько строк.

— Уж сам ее заказом займусь. Поди, не прогадаю.

Тем временем дама в шляпке с густой вуалью уже пересекла Невский проспект и с довольной улыбкой вошла в парадный подъезд доходного дома. Здесь она обычно квартировала зимой. Нынче же весной, после отдыха на водах в Куяльнике, решила, что в городе ей будет лучше, чем в загородном поместье.

Кивком ответив на приветствие горничной, дама вошла в гостиную и только теперь сняла шляпку. Поправила строгую прическу и позвонила в колокольчик. Пора была пить кофе, как обычно в это время дня. И, конечно, если не мешали визиты, которые могли нарушить такой удобный распорядок дня.

А уж за кофе-то не грех вспомнить приятнейшее время в Куяльнике и теплой (уж куда более теплой, чем столичные предместья) Одессе. Да, это была необыкновенная зима. Барон, душка, возвращаться в Россию отказался наотрез. Да оно и к лучшему. И ему спокойнее, и ей вольготнее…

Дама застегнула домашнее платье и улыбнулась своему отражению в зеркале. С юности, увы, далеко не богатой, она привыкла все делать сама — и прическу укладывать, и платье подгонять, и кофе варить. Рассказывали, что даже в Смольном всему этому учат, уж каких оттуда великосветских львиц ни выпускают… Однако Оленька родилась не в дворянской семье, а потому о Смольном, даже если бы папенька был богач, ей и мечтать не приходилось.

«Оно и к лучшему… Мечтать весьма неразумно, да и скучновато. Жизнь порой и сама такие подарки делает, что только диву даешься, ни в каких мечтах сего не увидишь».

В малой гостиной было уютно: потрескивали дрова в камине, пах кофе. На каминной полке выстроились затейливые сувенирные тарелки, привезенные баронессой из странствий, счет которым уже шел на третий десяток.

Мысленно баронесса вновь вернулась в теплую Одессу. Об этом окраинном городе у моря все чаще доносились скандальные слухи. Хотя, говоря по чести, чаще-то слухи вовсе не слухами оказывались — от затейливой выдумки некоего господина Мишица даже банки сытой и спокойной Швейцарии урон понесли. Вот тогда баронессе Ольге и подумалось, что грех такой город вниманием обходить. Не одному Мишицу, поди, там место найдется…

Баронесса прихлебывала вкусный кофе и припоминала историю банковского скандала, случившегося прошлым летом и в Одессе до сих пор преотлично памятного. Еще бы, сумма-то убытка была просто огромна — почти миллион рублей! Причем сами одесситы имя «главного режиссера» аферы отлично знали, только полиция по сей день пребывала в неведении.

«Глупцы… — усмехнулась баронесса. — А впрочем, возможно, не так уж они и глупы, денежки, как говорится, не пахнут. Так что расследование можно вести сколько угодно, все не находя и не находя того, о ком знает последний мальчишка на Пересыпи…»

Баронесса взяла щипчиками пирожное, положила на тарелочку, глотнула кофе. Точь-в-точь такие же крошечные профитроли подавали в одесском «Гранд-отеле», что напротив ныне пустующего здания банка «Морской кредит»…