Воронята - [28]

Он начал идти. Мозг работал логично, но сердце екало от удара к удару. Он не был наивным, он не испытывал иллюзий, что когда-нибудь вернет Ронана Линча, которого он знал до смерти Нила. Но он не хотел терять Ронана Линча, который был у него сейчас.

Несмотря на яркий лунный свет, вход в церковь Святой Агнес находился в полной темноте. Немного дрожа, Гэнси положил руку на огромное металлическое кольцо и потянул за него, чтобы открыть церковную дверь, неуверенный, что она открыта. Он был в церкви Святой Агнес однажды на Пасху, потому что младший брат Ронана, Мэтью, попросил их пойти. У него не было и мысли, что кто-то вроде Ронана пойдет в это место среди ночи, но, с другой стороны, он вообще не считал Ронана набожным. Но все равно все братья Линч ходили в церковь Святой Агнес каждое воскресенье. В течение часа им удавалось сидеть рядом друг с другом на церковной скамье, в то время, как они не могли встретиться глазами за одним столиком в ресторане.

Ступая под черной входной аркой, Гэнси думал, что Ноа хорош в поиске. Он надеялся, что Ноа был прав относительно Ронана.

Церковь окутала Ронана ароматизированным ладаном воздухом, достаточно редкий запах, который тут же всколыхнул дюжину воспоминаний о семейных свадьбах, похоронах и крестинах, каждое лето что-нибудь из этого. Как странно, что сезон должен быть связан с одним глотком спертого воздуха.

— Ронан?

Слово поглотило пустое пространство. Оно отозвалось эхом от невидимого потолка высоко над головой, так что, в итоге, ответил ему только собственный голос

Мягкий свет в рядах кресел делал тени арок заостренными. Темнота и неуверенность сдавили ребра Гэнси так туго, словно в кулак, лишившиеся воздуха легкие напомнили ему еще один далекий летний день, когда он впервые осознал, что в мире есть такая вещь, как магия.

И там был Ронан, растянутый на одной из затененных церковных скамеек, его рука свисала с края, другая была согнута под головой, его тело было немного темнее в этом уже темном мире. Он не двигался.

Гэнси думал:

«Не сегодня. Пожалуйста, не допусти этого сегодня».

Продвинувшись по скамье за Ронаном, он положил руку на плечо парня, как будто просто мог разбудить его, молясь про себя, чтобы это оказалось правдой. Плечо было теплым под его ладонью, и пахло алкоголем.

— Проснись, чувак, — позвал Гэнси.

Слова не прозвучали весело, хотя он старался.

Плечо Ронана переместилось, и он повернулся. На короткий, раскованный миг у Гэнси мелькнула мысль, что он опоздал, и Ронан, в конце концов, умер, и его труп проснулся только потому, что Гэнси им командовал. Но затем голубые глаза Ронана открылись, и момент рассеялся.

Гэнси выдохнул.

— Ты придурок.

Ронан сказал откровенно:

— Я не мог уснуть. — А затем, поняв выражение лица Гэнси, он добавил: — Я обещал тебе, что этого больше не повторится.

Гэнси снова попытался заставить голос звучать мягче, но не выдержал.

— Но ты лжец.

— Мне кажется, — ответил Ронан, — что ты путаешь меня с моим братцем.

Церковь была тиха и свободна вокруг них, теперь, когда глаза Ронана были открыты, она казалась ярче, будто здание находилось в спячке.

— Когда я говорил, что не хочу, чтобы ты напивался в Монмауте, я не имел в виду, что желаю, чтобы ты напивался где-то еще.

Ронан немного нечленораздельно ответил:

— Кастрюля называет чайник черным.

Гэнси произнес с достоинством:

— Я пью. Я не напиваюсь.

Взгляд Ронана опустился к чему-то, что он держал у груди.

— Что это? — Спросил Гэнси.

Рядом с грудью пальцы Ронана держали темный объект. Когда Гэнси дотянулся, чтобы разжать его ладонь, он ощутил что-то теплое и живое, быстрый пульс у кончиков пальцев. Он убрал руку.

— Бог мой, — выдохнул Гэнси, пытаясь осмыслить свои ощущения. — Это что, птица?

Ронан медленно сел, все еще держа свою ношу близко. Другие пары алкоголя достигли Гэнси.

— Ворон. — Была долгая пауза, в течение которой Ронан рассматривал свои руки. — Может, ворона. Но я в этом сомневаюсь. Я… да, серьезно сомневаюсь. Corvus corax[13].

Даже пьяный Ронан знал латинское название обыкновенного ворона.

И это был не просто ворон, Гэнси видел. Это был крошечный птенец-подкидыш, лишенный перьев клюв все еще напоминал улыбку восторженного птенца, крылья еще на дни, ночи и дни далеки от полета. Он не был уверен, что хотел коснуться чего-то, что выглядело таким хрупким.

Ворон был птицей Глендовера. Король-Ворон, как его звали, из длинного ряда королей ассоциировался с птицей. Легенда гласила, что Глендовер мог разговаривать с воронами, и наоборот. Это была только одна из причин, почему Гэнси был здесь, в Генриетте, городе, известном своими воронами. Его кожу закололо.

— Откуда он?

Пальцы Ронана образовали клетку вокруг грудки ворона. Он выглядел нереально в его руках.

— Нашел.

— Люди находят монеты, — ответил Гэнси. — Или ключи от машины. Или клевер с четырьмя листьями.

— И воронов, — добавил Ронан. — Ты просто ревнуешь, потому что… — Тут ему пришлось замолчать, чтобы собрать в кучу его заторможенные от пива мысли. — …ты не нашел ни одного.

Птица только что нагадила между пальцами Ронана прямо на скамью рядом с ним. Держа птенца в одной руке, Ронан использовал церковный бюллетень, чтобы очистить деревянную поверхность. Он предложил грязную бумагу Гэнси. Еженедельные молитвы были измазаны белым пометом.