Воронья роща - [9]

БАОХИН. Нет… (Улегся.) Не помирать я сюда шел, другая у меня была цель…

ЛОХОВ. Нет, Семен, так дело не пойдет. В кой-то веки зашел – и на тебе, улегся. Да еще помирать собираешься.

БАОХИН (снова приподнялся). Перед тобой, Юра, виноват… я… Прости…

ЛОХОВ. За что, Семен?

БАОХИН. Забыл я тебя… Друга забыл. Стыдно сказать, в одном городе жили – тридцать с лишним лет носу не показывал… А пришел, знаешь, зачем?

ЛОХОВ. Дарданеллы! Что за разговор такой неинтересный? Ты лежишь, как бревно, а я торчу тут… Вставай, Семен! Помереть ты всегда успеешь. Давай-ка лучше выпьем! За встречу… Ну, Семен! Как бывало!.. Что? Плохо у нас бывало?

БАОХИН. Хорошо бывало…

Виктория, стоя у дверей, время от времени пошептывает что-то в коридор.

ЛОХОВ. Эх, Дарданеллы! «На воде, в небесах и на суше…» Да и тут, Семен, в комнатке в этой бывали чудеса, а, Семен?

БАОХИН. Да… Хорошо жили…

ЛОХОВ. А что? Законно жили.

БАОХИН. Помнишь, буксир был «Григорий Котовский»…

ЛОХОВ. «Котовский»? Ну как же! На «Котовском» матросами ходили…

БАОХИН. Матросами…

ЛОХОВ. За лесом ходили.

БАОХИН. За лесом… А «Лейтенант Шмидт»? (Плачет.)

ЛОХОВ. Ну как же!

БАОХИН (плачет). А «Иван Тургенев»?

ЛОХОВ. А помнишь ты, как гудели мы однажды в Зарецке? Крепко!

БАОХИН (сквозь слезы). Ну как не помню!.. На «Тургеневе» и было…

ЛОХОВ. Без нас так и отвалил, пароход-то. Эх, Дарданеллы! Давай-ка, Семен, выпьем! (Достает из-за пазухи бутылку.) Ей-богу, это тебе не повредит! Дай-ка, нам, дочка, стаканчики!

ВИКТОРИЯ. С ума сходите, дядя Юра! Умирает же человек, а вы…

ЛОХОВ. Давай, говорю, стакан. Да закройся-ка пока на ключ!

ВИКТОРИЯ. Не дам. Вам можно, а ему…

БАОХИН. А мне тем более. Мне сейчас все можно. Двадцать лет в рот не брал, врачи не рекомендовали. А сейчас… Какое это сейчас имеет значение! Дайте нам стаканы… В последний раз…

Виктория закрывает двери на ключ и подает стакан. Лохов разливает вино. Баохин садится на постели.

ЛОХОВ. Ну, Семен, будь здоров!

БАОХИН. Не шути, Юра. Грех так шутить… Выпьем за наши молодые годы… (Плачет.)

ЛОХОВ. Будь здоров, Семен.

Оба выпивают.

БАОХИН. Что это?.. Портвейн?.. Врачи мне говорили, нет ничего хуже портвейна. Но сейчас это не имеет никакого значения… Что-то я не припомню, Юра, был в те годы портвейн?

ЛОХОВ. Портвейн?.. Портвейн… Дарданеллы! Тоже не помню. Мадера, та была…

БАОХИН. Мадера – да…

ЛОХОВ. «Сливянку» помню…

БАОХИН. «Спотыкач»…

ЛОХОВ. «Ерофей Павлович»… Это сладкие. А еще «Колгановая»…

БАОХИН. «Кориандровая»…

ЛОХОВ. Сорокаградусная…

БАОХИН. «Можжевеловая»…

ЛОХОВ. А эта – тридцати…

БАОХИН. «Тминная», «Горный дубняк»… Юра! А не грех мне это вспоминать? Перед смертью-то, а?

ЛОХОВ. Брось, Семен! Давай-ка лучше споем… (Поет.)

У южного пирса эсминец стоял,

Матросы с родными прощались…

Баохин машет рукой и подхватывает.

А море таило покой красоты

И где-то вдали исчезало…

Стук в дверь. Баохин и Лохов продолжают пение.

А там, у садочка, где пел соловей,

Он пел свои песни, играя,

С девчонкой прощался матрос молодой,

Надолго ее покидая…

Баохин плачет. В дверь стучат.

ЛОХОВ. Семен… Ну что ты, Дарданеллы…

БАОХИН. Юра… Юра! Слушай! Ты знаешь, зачем я сюда пришел?.. Подлец я, Юра. Думаешь, навестить тебя пришел? Нет, Юра. Я пришел сюда с другой целью. Ты знаешь, почему на Дальней реке склад затопило?..

ЛОХОВ. Знаю, Семен…

БАОХИН. По чьей вине, знаешь?

ЛОХОВ. По твоей, Семен, по твоему приказу.

БАОХИН. Мой был риск, моя авантюра. Отличиться хотел… А сегодня – выкрутиться.

ЛОХОВ. Да вот ездил я сейчас, искал тебя… Бумагу я получил. Поговорить с тобой собирался, посоветоваться.

БАОХИН. Прости, друг… Ты искал меня, предупредить искал, посоветоваться, а я сюда пришел – провести тебя хотел, задобрить… Прости, Юра…

Стук в дверь. Виктория приоткрыла дверь и информирует изгнанников.

Прости… (Положил голову на подушку.)

ЛОХОВ. Ладно, Семен… Ладно уж, Дарданеллы…

БАОХИН. Нехорошо… Некрасиво… Друга хотел купить… Да что, Юра! Разное со мной бывало. И на службе бывало, и в личной жизни. Жену, помнишь ты ее, Клаву, сам я ее бросил. Сам, а устроил все так, что…

ЛОХОВ. Слышал я, Семен…

БАОХИН. Выгнал ее, можно сказать. И сын с ней ушел. И правильно он сделал.

Стук в дверь.

Откройте ему. Сыну моему откройте…

Виктория открывает дверь, впускает Бориса и снова запирается.

БОРИС. Папа! Как ты?

БАОХИН. Сядь, сынок. Не сердись на отца.

БОРИС (берет в руку руку Баохина). Папа, позволь мне…

БАОХИН (высвобождает руку). Не надо, сынок. Со мной все ясно. Скоро конец… Скоро. Я чувствую, как у меня останавливается сердце. (Предупреждает новую попытку Бориса.) Не надо. Послушай лучше, как отец в своих грехах кается… Скажи мне, как мать? Здорова она?

БОРИС. Ничего, папа, здорова.

БАОХИН. Жаль, что я ее не увижу…

После длительного перерыва издалека снова доносится крик вороньей стаи.

А, вот они…

Крик вороньей стаи.

Откуда их столько?

ЛОХОВ. Дарданеллы… Этого добра здесь всегда хватало.

БАОХИН. Мне кажется… Сегодня все, сколько их есть, они собрались сюда…

Стук в дверь.

(Борису.) А что Аня?.. Как она там?

БОРИС. Плачет.

БАОХИН. Впустите ее… Она не виновата… Ведь я знал, что она меня не любит. И что обманывает знал. Знал, а делал вид, что не знаю. Жил, как поспокойнее. Лицемерие… А ей что? Она молодая, красивая, ей жить хочется… Выходит, сам я виноват… Пусть она войдет.