Воронья Кость - [45]

Поколебавшись, старик отложил копьё, взял флягу, запрокинул её и сделал глоток.

— В этом ты прав, приятель, — сказал он, охрипший от спиртового духа в горле. Он передал флягу Деревянной ноге, который поднял её, приветствуя Эрлинга, прежде чем глотнуть.

— Так ты, значит, из каменщиков? — спросил мальчик, и Эрлинг кивнул.

— Вот починили бы вы ворота, — проворчал старик, — и сидели бы мы сейчас в сухости и тепле.

Фляга снова вернулась к старику, и он надолго приложился к горлышку, а после вернул Эрлингу. Тот ухмыльнулся, взвесив её в руке, а потом протянул мальчишке.

— Мать с тебя шкуру сдерёт, — сказал старик.

— Я достаточно взрослый, чтобы морозить тут задницу, — возмутился юнец, стараясь, чтобы голос звучал грубее. — Достаточно взрослый, чтобы держать копьё.

— Это да, точно, — с горечью сказал Деревянная нога. — И, если налётчики явятся, ты достаточно взрослый, чтобы умереть у этих ворот. А значит — и чтобы пить.

— Говорят, где-то поблизости сын королевы Ведьмы, — тихо добавил старик.

— С ним какой-то оборотень, — добавил парень, его глаза заблестели из-за выпивки, алкоголь вышиб слезу и перехватил дыхание, но мальчишка не хотел показывать вида. Крепкий напиток ударил в кровь, и без того усилив возбуждение от жуткой истории, рассказанной воинами Огмунда.

— Говорят, он убивает мгновенно. Маэлл видел, как погиб Ульф.

Деревянная нога фыркнул.

— Проклятый оборотень, — резко выругался он. — Его только здесь не хватало, все добрые воины ушли в Дюффлин, чтобы влиться в войско Олафа, только Огмунд остался здесь. Он и горстка его людей в крепости со сломанными воротами. Да мы ещё. Старик, калека и подросток — куда нам устоять против морских налётчиков?

— От вас двоих толку немного, — презрительно ответил мальчик, — но у меня две здоровые ноги, и я владею копьём.

— Хватит, — сердито отрезал старик. — С нами Гиле-попрошайка, который видел сражения, а ты нет. Скорее всего, если нагрянут налётчики, в следующем году станцевать ты уже не сможешь.

Он обернулся к Эрлингу, и казалось, удивился, что фляга всё ещё у него в руке. Он поднял её за здоровье гостя и глотнул, причмокнув губами, и хмуро взглянул на мальчишку.

— Довольно. Ты выпил достаточно, уже грубость от остроумия отличить не можешь.

Эрлинг рассмеялся и покачал головой с грустной усмешкой.

— Если придёт королева Ведьма вместе со своим сыном и тем оборотнем, — произнёс он, — то лучше сбежать. Но это вряд ли случится. В конце концов, — зачем им нападать на Хольмтун, разве тут есть что-то ценное?

Старик сердито сплюнул в огонь.

— Какой-то узник, — сказал он. — Его упрятали в крепость, чтобы тот ответил на вопросы Огмунда.

— Он должен отвезти его к Олафу в Дюффлин, — сказал Деревянная нога, — но хочет получить ответы сам, чтобы блеснуть умом перед королём и ярлом.

— Да, — сказал Эрлинг, немного потянувшись, чтобы плащ лёг посвободнее. Промелькнула какая-то тень, будто сова в полёте, и только он заметил это. — Всё верно, как я слышал, и вам выпало нелёгкое испытание стоять здесь, это уж точно. Вы кажется храбрые парни, к тому же мы с вами разделили выпивку этой ночью, так что мне правда, очень жаль.

Старик поднял флягу к губам, и, сообразив, что та пустая, опустил её.

— Тебе жаль? — произнёс он в недоумении, протягивая пустую флягу Эрлингу. — О чём же жалеть, — кроме того, что эта замечательная фляга опустела?

Он передал пустую флягу Эрлингу, тот взял её одной рукой, и поднял другую, сжимая ярко мерцающую сталь.

— Вот о чём, — сказал Эрлинг и нанёс три быстрых резких выпада в рёбра старика, подхватив его падающее тело, так что потрясённые слезящиеся, ничего не понимающие глаза старика уставились в его собственные. Последнее слабое дыхание умирающего пошевелило волоски в носу Эрлинга.

— И его жаль, — добавил Эрлинг, кивнув Деревянной ноге, придерживая одной рукой тело старика, укладывая его на мостовую. Деревянная нога засуетился, когда за его спиной из тьмы выросла тёмная фигура; он успел увидеть ангельское лицо, кроваво-красное в отблесках пламени костра, прежде чем яркая вспышка света навсегда лишила его зрения.

Оставшийся в живых мальчик захныкал и попятился, ужас сковал его горло. Од вышел из темноты и направился к нему, наклонив голову на бок, словно птица, изучающая жука. Он взмахнул мечом чтобы заставить мальчика задёргаться в танце.

— Кончай его, — резко произнёс Эрлинг, Од пожал плечами и молниеносно, словно гадюка ударил.

Эрлинг свистнул, и сейчас же из темноты хлынули воины с Гудрёдом во главе, они миновали оставшийся без охраны подъёмный мост и сломанные ворота, перешагивая через мёртвые тела и кровь, и оказались внутри крепости Хольмтуна.

Где-то в глубине крепости, Огмунд, обливаясь потом, стоял перед подвешенным Хоскульдом, обнажённое тело торговца темнело пятнами крови и дерьма. Огмунд подумал, что стоило позвать Мёрдо, чтобы тот сделал всю грязную работу кнутом и раскалённым железом. Всё это ему не нравилось, ладонь ныла от ожога, к тому же здесь воняло, но соблазн самому выпытать сведения, за которыми охотились многие, был слишком велик. Хорошо, что здесь никого не было, за исключением его корабельной команды.