Вороной жеребец Кагыр-Кана - [6]

И в момент, когда Арсений получал деньги за успешное выполнение очередного задания, он испытывал едва ли не разочаровние от того, что все уже позади. В первую очередь от того, что вся многосторонняя работа, предшествовавшая выстрелу, остается попросту «за кадром». Не сама по себе щекотка нервов, а вернее, не только она, привлекала Арсения в его профессии. Получив задание лишить жизни кого-нибудь из сильных мира сего, он ощущал то чувство, которое испытывает охотник, выходя один на один с рогатиной на медведя, которое толкает альпиниста на покорение очередного «восьмитысячника» по склону, который доселе считался неприступным… Да, деньги, да, материальные блага… Они важны, бесспорно. Но не это, вернее, не только это вело Арсения. И уж подавно не жажда крови. Он любил процесс подготовки очередного смертельного номера, каждый из которых уникален и когда ставкой за ошибку является собственная жизнь.

Арсений знал, что есть киллеры, которые согласны убивать только тех людей, в преступной сути которых они убеждены. Наверное, так они пытались оправдаться в собственных глазах: мол, я не просто убийца, а убийца принципиальный, так сказать, санитар общества… Алтаец к таковым не принадлежал. Он смотрел на вещи реально: я выполняю задания, пока сам не споткнусь и кто-то не окажется проворнее меня. И до сих пор как-то не задумывался, что, нажимая спусковой крючок, лишает жизни человека с его мироощущением, с его кругом общения, семейными проблемами… До сих пор эти люди были для него лишь мишенями, целями, функциями. Даже тот известнейший тележурналист, организацией покушения на которого Арсений занимался, даже он оставался для Алтайца не более чем объектом, так сказать, охоты.

И вот теперь Волков. Витька-Курд. Его спаситель… Вспомнилось почему-то невпопад: Витя, непривычно для себя смущаясь, рассказывал солдатской компании о своем первом сексуальном опыте. Большинство присутствовавших видели такое только в кино и отчаянно завидовали рассказчику, а потому развязно, сально и плоско шутили и подтрунивали над ним… У него ведь, кажется, сестра была…

А теперь он, Арсений, должен его убить. Арсений поднял голову. Он отставил руку с четками, перестав пощелкивать костяшками. Киллер принял решение. И увидел, что Шеф в упор смотрит на него. По взгляду нетрудно было догадаться, что Шеф прекрасно понимает, какие мысли одолевают Алтайца и какое решение он примет.

— Я не могу, — глухо сказал Арсений. — Извините… Я отказываюсь.

Шеф кивнул:

— Так и знал. Так и знал я… Я понимаю. Я понимаю тебя… Как глупо…

Он поднялся, в задумчивости прошелся по комнате. Открыл холодильник, достал большую квадратную бутылку с ручкой, взял со столика фужер… Все это он проделывал как-то замедленно, по всему видно, напряженно размышляя… Потом принес фужер с напитком и поставил его перед Арсением.

— Выпей, — предложил он. Помолчал, словно вслушиваясь в мерный перестук костяшек четок, которые вновь перебрасывал Арсений, и лишь потом заговорил вновь: — Надо ж, как все сложилось-то… Да ты не стесняйся, Арсений, выпей-выпей… Вот так-то получше, так получше будет… Давай-ка, друг мой Арсений, начнем с самого начала. От яйца, как говорили древние римляне. У них там, в древности, обед или, там, ужин, трапеза, в общем, кушать они там начинали с яиц, оттого и поговорка пошла. А то мы все почему-то другие яйца имеем в виду… Что-то я не то говорю… Понимаешь, Арсений, наша организация киллеров одна из наиболее, как бы это выразиться, популярных. Во вполне определенных кругах, разумеется, в кругах вполне определенных. Ты лишь рядовой исполнитель, а потому обо всем этом не догадываешься. Да и не нужно тебе это… Так вот я тебе говорю, что у нас практически не бывает осечек. Знаешь почему? Сейчас объясню, объясню сейчас. Перво-наперво, у нас очень четкая система разделения труда. Я веду все переговоры, получаю деньги за заказ, рассчитываюсь с непосредственными исполнителями и с поставщиками необходимого снаряжения, провожу работу по обеспечению вашей безопасности, координирую деятельность… Да, я кормлюсь от ваших трудов, от трудов ваших кормлюсь. Но я вам необходим. Потому что я — единственный человек, который обеспечивает вас заказами и который знает о нашей организации и связях ее все или почти все. При этом сам я никакой криминальной деятельностью не занимаюсь, статьи в Уголовном кодексе про меня еще не придумано, не придумано такой статьи. Но самое главное — поймать меня за руку практически невозможно. Так?

— Наверное, так, — поддакнул Арсений. — Мне трудно судить, но на это я крепко надеюсь. Иначе за вас бы не держался. Только причем здесь…

— Погоди-погоди, сейчас поймешь, куда я клоню. Только я единственный, единственный я знаю вас всех, исполнителей, только я знаю, как кого из вас найти, кому какое дело поручить, только я единственный знаю, кто какое задание выполняет, кто из вас на что способен, какое кому задание целесообразнее поручить. Случись что со мной — ни на одного из вас не будет никакого «компромата». Ни мои заказчики, ни конкуренты, ни уголовный розыск не смогут выйти непосредственно на кого-нибудь из вас. Так?