Вороной жеребец Кагыр-Кана - [20]

— Пока, в общем-то, да, — промямлил Арсений.

Он стоял на других позициях, но против подобной системы рассуждений возразить ничего не мог.

— Тогда слушай дальше. Папахен далее высказался: «Теперь поговорим о государственных служащих. Разновидностей их — великое множество: от аппарата Президента до слесаря домоуправления или водителя ассенизаторской машины. Все они живут по-разному, но, тем не менее, их всех объединяет одно: они все более или менее гарантированы от большинства превратностей нынешней жизни. Учителя и врачи получают мизерные оклады, ученые влачат жалкое существование, милиция и все наследники КГБ из-за недостатка средств теряют лучших специалистов… Офицеры армейские уровень жизни имеют просто смехотворный. Ты вот, кстати, сам говорил насчет сыновей генералов. Вот тебе объяснение позиции их отцов. Ну, для начала, есть такое понятие: офицерская династия. Для них ведь за честь считается, когда кто-то может сказать, что он офицер в каком-то уже поколении… А потом — быть коммерсантом не каждому дано. В гарнизонах у детей подобные качества развиваются не так активно, как в крупных городах. Так что им, всю жизнь проведшим в армейской «глубинке», просто на роду было написано жить в армейской нищете. Все это бесспорно верно, все это правильно. Но!!! — Виктор поднял указательный палец, — Этот мизер им гарантирован. Понимаешь? Га-ран-ти-ро-ван! Коммерция никому не гарантирует ничего. При этом, учти, сказал мне папаша, что и офицеры служат по-разному: одни в тьмутаракани, другие в «арбатском» округе… Правда, тут мой предок сделал реверанс: я, мол, для тебя особых поблажек добиваться не стану, служи, мол, честно, как тебе совесть велит, надеюсь, твое руководство оценит твое усердие…Ну так ведь и я не пальцем деланный, сразу понял, что мое потенциальное руководство будет оценивать мое усердие с поправкой на влиятельного отца…

— Погодь, Виктор, — перебил друга Арсений. — Ты что-то такое нагромоздил, что на голову не наденешь… Я не понял: твой отец пытался тебя уговорить идти в офицеры — и в то же время расписывал, как тяжко нынче офицерам приходится? Я же сталкивался с армейцами… Помнишь, кстати, нашего ротного? Я как-то слышал о нем — это же мрак: он, инвалид, говорят, получает сейчас гроши. Я, к слову, передал ему с оказией некую суммочку… Но ведь это ничто… Сегодня военные живут просто в нищете… А заниматься любой подработкой им категорически запрещено.

— Ты что, Арсений, захмелел, что ли? — Виктор опять легко улыбнулся. — Не нервничай, я же не пошел в офицеры. Просто я тебе излагаю аргументы, которые приводил мой батянька.

— Действительно, чтой-то меня вдруг повело, — смутился Арсений. — С устатку, наверное. Ты не обращай внимания, я тебя слушаю…

— Короче говоря, отец мой был довольно логичен. Но он не учел одного: я прошел ту самую, нашу с тобой, идиотскую войну. И кто может поручиться, что наши горе-политики нечто подобное не вздумают организовать еще раз? Там же или в другом каком месте. Да, мы с тобой добросовестно выполняли свой долг. Да, так же честно свой долг выполняли и те офицеры, которые воевали рядом с нами — один подполковник Егоров чего стоит, помнишь такого? И некоторые генералы тоже выполняли свой долг — того же Скородумова, которого «окопным генералом» называли, вспомнить… Но ведь не все же были такими! Почему у нас на передовой не хватало самой обыкновенной воды? Простой обыкновенной воды, чтобы умыться, побриться, подмыться… Почему у нас ее не хватало? Почему не всегда своевременно мы могли сходить в баню, почему не могли, когда надо, сменить белье?.. Почему были перебои с продуктами? Почему не было радиоприемников, батареек к ним почему не хватало? Почему в бой бросали пацанов, которые до того даже автомат толком в руках не держали? Почему у нас даже медикаментов не хватало на случай, если кого ранят? Почему? Почему мы с тобой воевали, а наши же, государственные, газеты и радиопередачи нас с дерьмом смешивали? Ты скажешь, я антиармейские настроения нагнетаю… Да ни хрена подобного! Я люблю армию… Впрочем, нет, я не люблю армию. Я любил армию! Когда она была армией, а не тем, во что ее превратили скороспелые государственные руководители-горлопаны, которые начинают раскланиваться перед военными только перед очередными выборами. Сейчас солдатами в наши Вооруженные силы идут только те, у кого осталась хоть капля совести — а их за это посылают на непродуманные и неподготовленные войны… Я уже вспоминал нашего подполковника Егорова, Аркадия Борисовича. Помнишь, он рассказывал, что в Афган присылали солдат, обязательно прошедших предварительную подготовку? А к нам кого присылали? Ладно, я прошел какую-никакую подготовку в военном училище… А вы-то… Я же помню, каким ты пришел… И отец мне предлагал разделить ответственность за всю эту бестолковость?..

— Погоди, ты что-то опять наплел несуразное…

— Может быть, Арсений. Но только вот как рассудил я. Пункт первый. Кто сказал, что я не смогу быть коммерсантом? Быть вечно нищим и голодным офицером, ожидающим какой-никакой подачки в будущем квартале? Всегда зависеть от того, как мой отец поладит с моим новым начальником? Всегда чувствовать презрение и зависть своих сослуживцев, потому что у меня есть влиятельный папаша, а у них такого нет? Нет, сказал я себе, мы пойдем другим путем…