Воронов дар. Играя с судьбой - [51]

А еще, скорее всего я ему сочувствовал и по другой причине. Нынешняя судьба Глеба походила на мою судьбу в прошлом. Он тоже остался без отца, и в изменившемся будущем его также могут отправить в боевую академию.

Быстрицкий должен стать артефактором — это я точно помнил, несколько раз мы с ним пересекались в Китежграде, и даже общались. Былой школьной вражды в ту пору между нами уже не было. Не то чтобы мы стали приятелями, общего у нас было мало, но и претензий или разногласий не осталось. Однажды Глеб на одной из вечеринок подвыпил и даже пытался передо мной извиняться за школу. Но я это сразу пресек — его извинения спустя столько времени едва ли мне были нужны. Злопамятным я никогда не был и после боевой академии предпочитал наказывать обидчиков сразу, прямо и без интриганских пакостей исподтишка.

Задумался, могу ли как-то помочь Быстрицкому, в случае, если отец Борислава и вправду перестанет помогать ему и оплачивать учебу. Будет весьма неприятно, если из-за того, что мы с Григанским сводим счета, вся жизнь Глеба пойдет под откос.

В нашей школе ежегодно выделялись бюджетные места, которые оплачивались за счет государства. Пять мест для подающих надежды аристократов, которые не в состоянии самостоятельно оплачивать обучение и проживание в элитной школе. Но все эти места занимали в начале учебного года, а никак не в середине. Возможно стоит поговорить с бабулей и сделать еще одно бюджетное место за счет самой школы? Правда, я прекрасно понимал, что сам, как Аркадий, нахожусь на подобном месте, Гарваны не платят за учебу в собственной школе. А за счет школы равнозначно тому, что за счет нашей семьи. Наверное, тут даже не с бабкой нужно говорить, а с отцом.

Думая об этом, я все же уснул, а через несколько часов меня разбудил негромкий голос отца:

— Яр.

Я открыл глаза, отец нависал надо мной: обеспокоенный, уставший, явно не спавший всю ночь. За спиной отца находился мужчина средних лет в форме защитника, он хмурил лоб и смотрел себе под ноги, вертя в руках шар памяти.

— Ты как? — спросил папа.

— В порядке.

— Расскажешь, что произошло? — отец кивнул головой в сторону защитника.

— Меня подстрелили. Их было двое на черном тетраходе. Да вы уже и сами все знаете. Ольгу Вулпес ведь опросили? И этих, которых поймали. Кто они, кстати?

— Мы передаем это дело в следственный отдел, Ярослав Игоревич, — подал голос защитник. — Но для начала вы должны все детально рассказать, а я сделаю запись.

Я вздохнул, но выбора у меня не было. Пока я сам все не расскажу, ответов на свои вопросы я наверняка не дождусь. Поэтому я все рассказал в деталях, в том числе и о том, что этот тетрахорд преследовал меня от алхимической лавки. Скорее всего и подстрелить они собирались меня еще там, но их спугнул патруль защитников.

— У вас есть предположение, кто мог желать навредить вам? — спросил защитник.

— Возможно, — пожал я плечами. — Но до конца не уверен. Так что там с теми пойманными?

Защитник вздохнул, покосился на отца, тот в ответ взмахнул рукой, давая понять, что остальное не под запись. Защитник кивнул и отключил шар памяти.

— Военные в отставке, — начал рассказывать отец, — оба с Лагодского княжества.

— С востока? — удивился я. — Что они забыли здесь в Варгане? На наемных убийц они не похожи, слишком грязно сработали.

— Они и не наёмные убийцы. Очередные опустившиеся служивые — подъемщики. Здесь оказались проездом, как они утверждают. Катаются по Империи, воруют, грабят, так по мелочи, без убийств. Их уже разыскивают ни в одном княжестве.

— А меня зачем подстрелили? Хотели ограбить? — я усмехнулся, потому что на ограбление это было похоже меньше всего.

— Как они говорят, искали здесь подработку. — Отец внимательно посмотрел на меня, затем тяжело выдохнул и сказал: — Ладно, не буду томить. И скажу главное — они оба, как один, утверждают, что ты сам себя заказал.

— Что?! — громко протянул я, скривившись в непонимании.

— Говорят, что пытались обчистить у школы какого-нибудь богатенького аристократа. И какой-то парень псих, то бишь ты, подошёл к ним и предложил подзаработать. Предложил хорошую сумму, и тетраход в довесок, он, кстати, оказался купленным легально здесь в Варгане буквально вчера.

— То есть, они говорят, что я сам попросил себя подстрелить?

— Именно, — отец кивнул и снова внимательно уставился на меня.

— Ты что, серьёзно думаешь, что это правда?

— Не знаю, что думать, — отец был серьёзен, но при этом хладнокровно спокоен. — Дело уйдет в следственный отдел, и там, скорее всего получат разрешение на допрос с зельем правды. Но я был на допросе и, полагаю, что эти двое не лгали. По крайней мере им заказал тебя кто-то выглядящий в точь, как ты. При чем заказ был не убивать, а только ранить.

— Морок, — не спросил, а утвердительно произнёс я, все еще переваривая услышанное.

Отец повернулся к защитнику и спросил:

— Мы ведь можем ему показать?

— Да, конечно, без проблем, — с готовностью закивал он.

Защитник протянул мне руку и взглядом указал на шар памяти. Кажется, мне позволят посмотреть этот допрос.

Я взял защитника за прохладную, жесткую руку, защитник положил вторую руку на шар и закрыл глаза. Я тоже закрыл. Шар памяти был привязан к владельцу и без его согласия увидеть то, что там записано, невозможно.