Вороний закат - [107]

– Она заберет нашу силу, – прошипел Мелкая могила.

– Не заберет, – возразил Нолл.

– Откуда ты знаешь?

В налитых кровью глазах Нолла появилось что-то похожее на печаль.

– Она еще не одна из нас. У нее есть имя.

Мышцы Нолла, окаменевшие за месяцы неподвижности, напряглись. Безымянный повернул голову и посмотрел на Светлую леди.

– Эзабет Танза, лети. Мы ударим через тебя.

Волна высотой в полмили, сдерживаемая невидимыми силами, становилась все меньше. Течения, которыми управляла Леди волн, восстали, захотели вернуться в природное русло. Вопреки воле повелительницы, океаны стремились к естественному порядку.

Эзабет исчезла, чтобы появиться в другом месте силы. Она мерцающей пылинкой летела над бурлящим океаном. Внизу возник огромный водоворот – многочисленные щупальца Спящего начали извиваться. У ног Эзабет плясало пламя, вечно жаждущее поглотить ее. Нолл ощущал растущую в ней силу, еще крохотную в сравнении с мощью левиафана, просыпающегося под водой.

– Ты можешь этого не пережить, – предупредил Нолл.

– Все когда-нибудь кончается, – сказала Эзабет. – Я уже давно умерла. И ко всему готова.

Мне хотелось крикнуть, остановить ее. Но я не мог, поскольку видел события далекого прошлого.

Она знала, что делать. Все Безымянные знали. Эзабет призвала силу, которую копила с тех пор, как спасла меня от приспешников Саравора, и в ореоле пламени обрушилась в океан. Она вспыхнула ярче летнего солнца, жарче седьмого ада. Глубинные короли почуяли атаку. Нексор и Филон поднялись навстречу опасности. Они послали на Эзабет мощную волну энергии, но за мгновение до удара Безымянные отвлеклись от Спящего и влили в посланницу всю свою магию.

Я увидел их сущности.

Нолл был воплощением изощренной хитрости, обмана, иллюзии. В потоке силы я разглядел его прежнего: человека-неудачника, лишенного тепла и дружбы, отринувшего искренность и правду. Ложь поглотила Нолла, перековала, и он стал Безымянным.

Мелкая могила воплощал в себе границу между живым и мертвым, тот миг, когда одно становится другим. Но кем он был раньше, я не понял. Слишком уж много вихрилось вокруг него безумия.

А еще я увидел юношу, сломленного судьбой, принужденного делать то, чего он вовсе не желал, отошедшего от человечности, оказавшегося среди стервятников.

От влившейся магии сияние Эзабет тысячекратно усилилось. Безымянные опустошили себя, и мир застонал от хлынувшего потока. Глубинных королей смело, их барьеры разбились, словно были стеклянными. Эзабет ринулась в глубину, вода испарялась от ее неистового жара. Достигнув дна, куда прежде не проникал свет и где давление раздавило бы обычного человека, Эзабет врезалась в Спящего.

И остановилась. Исполинская тварь была не просто из плоти и камня, но из чего-то еще – первозданного, существовавшего задолго до млекопитающих, птиц и рыб. Пробудилась всего лишь крошечная часть чудовищного сознания, но и ее хватило на то, чтобы выстоять под ударом Безымянных. Пылающая энергия пронзила Спящего, но сила нападавших встретила более серьезную силу.

– Я не проиграю! – взревел Воронья лапа. – Я никогда не проигрываю!

Безымянные закричали в унисон. Они всё, до последней капли, отдали для отчаянной атаки. В месте их силы небо завыло и треснуло, жуткий рев пронесся над равниной, лед выгнулся и с оглушительным хрустом пошел трещинами. Обломки ледника взмыли по спирали. Ярость Безымянных крушила мир.

– Не хватает, – прошептал Мелкая могила.

– Нужно больше силы, – процедил Воронья лапа, и в его голосе прозвучали отчаяние и страх.

Он связал себя вороньей злобой, ибо независимо от того, кто выживает, а кто гибнет, вороны не признают поражения и видят только новые возможности. Но теперь все возможности ускользали от Вороньей лапы.

– Отдавайте всё, всё! – выдохнул Нолл.

По всему миру один за другим падали его аватары, высосанные досуха.

– Мало, – прохрипел Мелкая могила.

Воронья лапа посмотрел сердито, из ран его сочилась кровь. Одна рука, вдруг охваченная пламенем, сгорела. Разгладились морщины на лице, кожа лопнула, и в прорехи высунулись острые черные перья. Он уставился на Нолла, но уже без гнева. Во взгляде осталась только стальная решимость.

– Всегда можно найти больше силы, – сказал он.

В последнюю свою минуту Нолл понял, что Воронья лапа энергию приберег. И Мелкая могила, и Леди волн, и сам он отдали всё, а ворон припрятал козырь. Стервятники умеют приспосабливаться, выживать в любых обстоятельствах, их не смущают никакие методы. Ноллу следовало бы помнить об этом.

Безымянные оказались беспомощными перед вороном.

– Я нужен тебе, – прошипел Нолл. – Без меня не заработает Машина и даже ты останешься беззащитным.

– Твоя Машина подвела нас, – напомнил Воронья лапа. – А я не боюсь.

Заклятие Вороньей лапы вспороло Ноллу грудь, разворотило ребра, вырвало сердце и поглотило его энергию, а затем послало ее сквозь пустоту к Эзабет. Сила смерти мага – ужасная вещь. Я видел кратер Холода, и то, как сердце Шавады напитало Машину. Безымянные уже предавали друг друга.

Волна магии прокатилась по миру, и Эзабет не только прожгла защиту Спящего в физическом мире, но и порвала бесконечные магические нити, поддерживающие бытие монстра. Магическая волна пронеслась, осветив океан, распугав безглазых тварей, живущих в темноте. Однако Нолл не заметил этого. Его сознание дрогнуло, рассеялось, разбежалось по немногим оставшимся аватарам. Он посмотрел Вороньей лапе в глаза. Тот взглянул в ответ без сожаления, но с пустым, тщеславным торжеством. Сущность Нолла покинула тело, и оно пеплом развеялось по ветру.