Воронье - [46]

— Вот что я вам скажу, — произнес Генри Лонсдейл. — Когда вы получите эту мелочовку, давайте отметим небольшой охотой на красную рыбу.

РОМЕО свернул направо с 17-й на Белл-Роуд, а затем налево к Индиан-Моунд-Роуд. Проезжая мимо дома Шелби, он услышал «снап-снап-уип-уип» разбрызгивателя и увидел, как сам Шелби на подъездной дорожке чистит пылесосом свою машину.

Ну подожди, подумал Ромео.

Он понимал, что должен вызвать у себя ненависть к этому типу. Не только потому, что его ландшафт отличался нацистской аккуратностью, но также и потому, что он чистит свою машину в субботу днем. Тратит весь этот гребаный день, чтобы выдраить то место, где размещается его жопа. «Знай я его поближе, не сомневаюсь, что он вызвал бы у меня ненависть. Так что, если придется, я смогу убить его».

Он проехал до конца Сихорс-Драйв, развернулся и двинулся обратно, после чего въехал на дорожку. В кармане у него еще лежала листовка, которую ему дала Тесс — от ее церкви Христа Торжествующего. Вылезая из машины, Ромео извлек бумагу из кармана. Он протянул ее дяде Шелби и сказал:

— Привет! Вы слышали слово Иисуса?

Похоже, он вызвал раздражение у хозяина дома.

— Сынок, я священник в церкви «Возрождение веры». Так что мне не нужно. Но спасибо тебе. Может, ты в чем-то нуждаешься?

Ромео задумался. Визит уже сработал. Но у этого типа был слишком самодовольный вид, и Ромео почувствовал в душе легкое раздражение. Он должен как-то развести его. Может, если он заглянет в дом?..

— Сэр, вы знаете, что мне нужно? Стакан лимонада.

Взгляд Шелби недвусмысленно говорил: «Ну, хватит. Убирайся».

— Да? У нас нет лимонада.

— Даже в порошке или чего-то такого? А как насчет воды?

Ты же христианин, Шелби, подумал он. Скорее всего, ты не сможешь отказать бедному прохожему в глотке воды.

— Хорошо. Постойте тут.

Это означало, что Ромео придется ждать снаружи. Но он последовал за хозяином прямо в гараж. У задней двери висели на крючках скейтборды. Ракетки для бадминтона, лакросса, лыжи.

— Тут живет спортивный народ.

Шелби открыл дверь кухни. Оттуда выскочил золотистый ретривер и тихонько зарычал.

— Маккензи! — крикнул Шелби. — Иди подержи Лаки. У нас гость.

Маленькая симпатичная девочка в кудряшках вышла и взяла собаку за ошейник.

Ромео проследовал за Шелби на кухню. Какой рай! Изразцовые плитки цвета земли, абажуры в виде морских раковин и на холодильнике — магнитик, изображающий Ветхий Завет.

— Эй, пап, — донесся из большой комнаты мальчишеский голос. — Тебе стоило бы посмотреть, какой удар только что выдал Тайгер. Он всех сделал. Три удара — и он всего в шести ярдах от лунки.

— Надо же, — сказал Шелби. — Чем Фил занимается?

— Фил ушел.

— Вот проклятье.

Девчушка смотрела на Ромео.

— Маккензи, — сказал ей отец, — ты можешь дать этому человеку стакан воды?

— Маккензи, — повторил Ромео. — Какое прекрасное имя. — Он принял от нее стакан и выпил. До чего приятное ощущение! — Спасибо.

Она взяла у него стакан, сполоснула его и поставила в мойку. Все тут было чисто и аккуратно, как и должно быть. «Все у вас тут продумано», — прикинул Ромео.

— Маккензи, — сказал он, — ты любишь Могучего Мяу-Мяу?

Она улыбнулась. Глаза у нее стали круглыми.

— Да, — сказала она, — я люблю Могучего Мяу-Мяу.

Возможно ли, что когда-то в далеком будущем он вернется и убьет ее? Нет. Как бы он ни был предан Шону. Этого он сделать не сможет.

— Ты видел магнитики? — спросила девочка. Она имела в виду магнитики на холодильнике. — Они изображают сцены из Библии.

— Они прекрасны, — сказал Ромео.

Она показала на вертеп:

— Это из Евангелия от Матфея.

— Правда? А вот что это?

— Это Деяния Апостолов.

— Ты знаешь Писание?

— Да, сэр. Мы ходим в библейский лагерь у Белого дуба. Я и Бенджамин.

Он улыбнулся:

— Это дом, где царит подлинная святость. Ты догадываешься, как я понял это?

— Из-за магнитиков? — предположила Маккензи.

— В общем-то да, но главным образом из-за твоего благородства. Твоей доброты. — Он в самом деле так считал. Войти сюда было ошибкой Он не чувствовал никакой ненависти. Ни к кому. — Спасибо за воду. Пока, Маккензи. До свидания, сэр.

— Милая, подержи Лаки, — сказал Шелби дочери. — Я не хочу, чтобы он выскочил.

Ромео вернулся к своей машине и продолжил кружение в аду.

ШОН и Ботрайты явились на островок Сент-Симон, где состоялась вечеринка по случаю джекпота, к семи часам. Уже темнело, но тут было полно любителей кататься на волнах. Восторженные приветствия, медвежьи объятия. Пробираясь сквозь толпу, Шону приходилось обмениваться многочисленными рукопожатиями: звучали «Дай пять» и «Привет!». Незнакомцы обнимали его за шею и спрашивали, что он предпочитает пить. Он отвечал, что «Джонни Уокера». Красный? Со льдом? Девушка с туго перетянутой талией прошептала ему на ухо, как ей понравилось его выступление. Она бормотала что-то еще, но тут вступил в дело старомодный оркестр — скрипка, банджо и аккордеон, — и он ее не расслышал. Но ее губы щекотали ему щеку, когда она продолжала говорить.

Неужто отныне и навеки весь мир будет его? На серебряном блюдечке?

Ему в руки всучили скотч. Он вытащил бумажник, но какой-то парень сказал:

— Нет, считай, что это мой залог.