Ворон: Сердце Лазаря - [30]
Он наклонился, достал из кожаного ранца у ног страницы, вырезанные из полного издания Эдгара Алана По. Про себя отсчитал строки, пробегая первые строфы. Добравшись до двадцать шестой, подчеркнул ее желтым маркером, найденным в кабинете Джареда По, и прочел вслух:
— Полный грез, что ведать смертным не давалось до того…[15]
Дважды двадцать шесть будет пятьдесят два, подумал он, отсчитал пятьдесят две строки, вычел шесть — по одной на каждый год после обращения оставшегося в живых близнеца, и продекламировал, выделяя текст ярко-желтым:
— Словно лорд иль леди, сел он, сел у входа моего…
Стэнли Гудзон утомленно вздохнул и снова уставился на фотографию, следившую за ним с другого конца комнаты.
— Словно лорд иль леди, — медленно повторил, довольный: его послание поймут, Они узнают, что он постиг связи между фактами. Он обогнул кровать, аккуратно перешагивая через кишки, верхнюю часть печени и почки мальчишки, и скотчем (также позаимствованным из кабинета Джареда По) приклеил помеченные страницы к забрызганному кровью стеклу фотографии. Потом бросил маркер в месиво на кровати, снял хирургические перчатки и пошел в ванную умыться.
В ночь, когда Джаред По был арестован за убийство своего любовника, Стэнли Гудзон только-только позволил себе снова стать Джозефом Лета. Он смотрел новости по старому черно-белому телевизору в кухне и ужинал тушенкой, слушая рассказ ведущего об ужасающей гибели мальчишки и короткое интервью с детективом из отдела убийств. Сначала он испытывал злость и зависть, ведь тому фотографу с отклонениями приписали его заслуги, пускай именно этого он и добивался. Однако когда репортер спросил детектива, есть ли связь между смертью Бенджамина Дюбуа и Потрошителем с улицы Бурбон, тот отказался давать комментарии, но Джозеф Лета уловил проблеск робкой надежды на лице копа. Ведущий плавно перешел к сообщению о нападении аллигатора в парке Байу Сегнетт, он дожевал смесь рыхлой говядины и картошки и напомнил себе: существуют вещи поважнее гордыни.
Убийство близнеца обернулось двойной победой над Ними, убрав не одного, но сразу двоих из Их приверженцев. Потому что теперь фотограф, призванный размножать Их чудовищные изображения, исподволь распространять Их ложь посредством извращенного «искусства», — он теперь в тюрьме и бесполезен. А если полиция поверила, что Джаред По виновен и в других убийствах, это даст Джозефу Лета гораздо больше времени. Он запил тушенку глотком теплого имбирного эля из банки, и позволил себе осторожную улыбку.
Джозеф Лета заворачивает тело мальчишки-шлюхи в мусорные мешки и обматывает их целым рулоном скотча, пока оно не превращается в аккуратную упаковку. Его нельзя похоронить во дворе, предназначенном лишь для совершивших окончательный переход, поэтому человек по лестнице сносит тело в гараж и прячет в багажник машины.
Ворчит гром, напоминая о буре и видениях. Он открывает гаражную дверь и смотрит наружу, в штормовую ночь. До рассвета еще час, полно времени, чтобы закончить работу. Страх и смятение, опасная неуверенность, поразившие раньше вечером и грозившие разъесть волю, исчезли; они смыты четким, знакомым ритуалом произведенной над мальчишкой вивисекции.
Высоко над Новым Орлеаном в мир вонзаются бриллиантовые вилы молнии. Джозеф Лета видит очертания гигантской черной птицы, широко раскинувшей крылья над дождливым городом. Знак, думает он, и предупреждение. Что-то грядет, что-то новое и ужасное послано его остановить. Он должен выманить это, чтобы противостоять ему в открытую и разрушить, как разрушил Их планы год назад. Он закрывает багажник, проверяет замок и садится в машину.
Пять
— Нет, — говорит Лукреция, но Джаред уже за окном, вслед за вороном. Он не останавливается подумать о незримой силе, которая распахнула окна перед птицей, с карканьем взлетевшей с кровати. Или о гравитации и высоте. Им движет лишь инстинкт, либо принесенный из могилы, либо вливающийся в него через ворона. Он слышит, как за спиной захлопываются стеклянные двери, отрезая бурю, отрезая Лукрецию. Легкое чувство головокружения, не падения, но возможности падения, и смешанное хлопанье длиннополого латексного сюртука и широких птичьих крыльев.
Потом — надежная плоская крыша под ногами. Джаред оборачивается, смотрит назад, на квартиру. Видит слабое, зыбкое сияние свечей за шторами. Ему чудится движение с той стороны, Лукреция, подошедшая взглянуть, не разбился ли он, но ворон снова издает резкий и требовательный вопль. Джаред переводит взгляд на птицу, нахохлившуюся на краю провисшего, забитого листьями водосточного желоба.
— Что теперь? — спрашивает он.
Ворон встряхивается, разбрасывая хрусталь дождевых капель с перьев. Вглядывается в него снизу вверх, напряженно, нетерпеливо, нерешительно.
— Так я и думал, — говорит Джаред, пробует дождь на своих губах, слабый маслянистый привкус нефтехимикатов. — Выходит, толку от тебя ни черта.
Птица мигает, вновь каркает, словно говоря: я твою жалкую мертвую задницу из ада вытащила, нет? Встряхивается второй раз и поворачивается на юг, к огням улицы Бурбон.
— Ты не можешь найти убийцу Бенни и не знаешь, почему. Ну, пока ты размышляешь над этим, у меня есть другие долги. Ты случайно не поможешь рассчитаться по ним?
На страницах новой антологии собраны лучшие рассказы о нежити! Красочные картины дефилирующих по городам и весям чудовищ, некогда бывших людьми, способны защекотать самые крепкие нервы. Для вас, дорогой читатель, напрягали фантазию такие мастера макабрических сюжетов, как Майкл Суэнвик, Джеффри Форд, Лорел Гамильтон, Нил Гейман, Джордж Мартин, Харлан Эллисон с Робертом Сильвербергом и многие другие.Древний страх перед выходцами с того света породил несколько классических вариаций зомби, а богатое воображение фантастов обогатило эту палитру множеством новых красок и оттенков.
Действие разворачивается спустя несколько лет после событий, описанных в "Потерянных душах". Здесь уже нет вампиров, готического кутежа, внебрачных детей. Здесь семейная трагедия, сломавшая кому-то жизнь, два человека, которых свела сама судьба. Он хакер, который не спит с теми, кто ему нравится. Другой - потерянный мальчик, чей отец убил всю семью и застрелился сам. Неужели это любовь?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Самые страшные монстры, самые свирепые преступники, самые коварные злодеи и самые опасные происшествия — все самое жуткое и леденящее кровь — в новой антологии под редакцией Стивена Джонса и Рэмси Кемпбелла. Впервые на русском языке!Произведения Харлана Эллисона, Томаса Лиготти, Дэвида Шоу, Питера Страуба, Джина Вулфа и других мастеров напустить зловещего туману и запугать до икоты — в ежегодной антологии серии «The Best New Horror». Двадцать восемь историй продемонстрируют вам все многообразие мира кошмаров.
Новая антология серии «Лучшее» продолжает развивать неувядающую вампирскую тему. На этот раз вашему вниманию предлагаются тридцать пять историй о вампирах, принадлежащих как классикам жанра — Энн Райс, Лорел Гамильтон, Танит Ли, Элен Кашнер, так и еще неизвестным российскому читателю авторам. И хотя литературная история вампиров насчитывает уже не первое столетие, новый сборник «Вампиры. Опасные связи» лишний раз доказывает, что эта тема не только не выдохлась, но способна преподносить сюрпризы и рождать истинные жемчужины жанра хоррор.
…Они бродят по улицам современных городов.…Они тусуются по продвинутым рок-клубам.Вы слушаете, КАК они играют, КАК говорят, КАК смеются.Вы не поймете – КТО ОНИ ТАКИЕ. Не поймете, пока не станет слишком поздно. Пока поцелуй ВАМПИРА – ночного хищника – не станет последним, что вы почувствовали в жизни.…Они знают: человеческая душа – просто игрушка для того, кто превратил умение убивать в высокое искусство.Они потеряли ВСЕ – все, кроме умения не просто отнять у вас жизнь, но сделать это СТИЛЬНО!..
Поколение Джей-рока.Поколение пирсинга и татуировок, ночных клубов и буквального воплощения в жизнь экстремальных идеалов культуры «анимэ». Бытие на грани фола. Утрата между фантазией и реальностью.Один шаг от любви — до ненависти, от боли — до удовольствия. Один миг от жизни — до гибели!
Эта книга о «конях», «мясниках», «бомжах» (болельщиках СКА, «Спартака» и «Зенита»), короче говоря, о мире футбольных и хоккейных фанатов. Она написана журналистом, анархистом, в прошлом - главным фаном СКА и организатором «фанатения» за знаменитый армейский клуб. «Битва за сектор» - своеобразный ответ Дуги Бримсону, известному английскому писателю, автору книг о британских футбольных болельщиках.Дмитрий Жвания не идеализирует своих героев. Массовые драки, бесконечные разборки с ментами, пьянки, дешевые шлюхи, полуголодные выезды на игры любимой команды, все это - неотъемлемая часть фанатского движения времен его зарождения.
«Пребывая в хаосе и отчаянии и не сознаваясь себе самому, совершая изумительные движения, неизбежно заканчивающиеся поражением – полупрозрачный стыд и пушечное ядро вины…А ведь где-то были стальные люди, люди прямого рисунка иглой, начертанные ясно и просто, люди-границы, люди-контуры, четкие люди, отпечатанные, как с матрицы Гутенберга…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Согласитесь, до чего же интересно проснуться днем и вспомнить все творившееся ночью... Что чувствует женатый человек, обнаружив в кармане брюк женские трусики? Почему утром ты навсегда отказываешься от того, кто еще ночью казался тебе ангелом? И что же нужно сделать, чтобы дверь клубного туалета в Петербурге привела прямиком в Сан-Франциско?..Клубы: пафосные столичные, тихие провинциальные, полулегальные подвальные, закрытые для посторонних, открытые для всех, хаус– и рок-... Все их объединяет особая атмосфера – ночной тусовочной жизни.
«Дорога в У.», по которой Александр Ильянен удаляется от (русского) романа, виртуозно путая следы и минуя неизбежные, казалось бы, ловушки, — прихотлива, как (французская) речь, отчетлива, как нотная запись, и грустна, как воспоминание. Я благодарен возможности быть его попутчиком. Глеб МоревОбрывки разговоров и цитат, салонный лепет заброшенной столицы — «Дорога в У.» вымощена булыжниками повседневного хаоса. Герои Ильянена обитают в мире экспрессионистской кинохроники, наполненном тайными энергиями, но лишенном глаголов действия.