Ворон Клара и яблочный год - [2]

– Я очень старая, Клара. А цветение – счастье. Счастье требует сил…

– Карл-у-кларры, Дерево, не прикидывайтесь пеньком! Это форрма изощрённого эгоизма. Вы как будто забыли: я делю с вами место и время. Вспомните: вы – оррганизм. У каждого оррганизма есть резервные силы. Эту тему очень любили юные натюрралисты. А вам всего-то и нужно, что втянуть в себя больше соков. Вдохните поглубже, подумайте о хоррошем. О ворронах, о ворронах. Вы вообще-то помните, что я – достопримечательность?

– О, конечно, Клара, я помню! Как я могу забыть?

– Вот и не забывайте.

– Нет-нет, я не забываю!

– Дерево, вы попугай? Что вы всё повторяете? Или вы думаете, что попугаи цветут? Лучше втягивайте в себя соки, – проворчала сердито Клара.

Яблоня еле заметно вздохнула.

А птица решила, что разговор становится утомительным, нахохлилась и умолкла.

4

Ворон Клара вернулась после недолгой отлучки.

– Ах, Клара! Я рада вас видеть, – сказала ей Яблоня. – Присаживайтесь, пожалуйста.

– Приглашаете, карл-у-кларры? Ах, какое гостеприимство! Но я не вижу, куда можно присесть. Вы меня ослепляете.

– Ослепляю? – не поверила Яблоня.

– Да. Ослепляете. Улыбаетесь на весь сад. От вашей улыбки крружится голова.

– Клара, я зацвела, – тихо сказала Яблоня. – Присаживайтесь, пожалуйста… Лучше чуть-чуть пониже. И немного левее. Так вам лучше будет виден цветок.

Клара уселась на ветку и уставилась на цветок:

– Та престарелая особь, которая всё равно что юный натюрралист… Она сказала: вы можете не цвести. Она всё равно вас любит. Будто вы человек. Карл-у-кларры… Как стрранно. Но она утверждала, будто вы сверху донизу увешаны воспоминаниями. Я только не поняла, чьи это воспоминания – ваши или её? И я совершенно не вижу, чем таким вы увешаны. Но иногда приходится верить на слово… Короче, убить вас не собиррались. Ну и жили б себе спокойно. А то – «пониже, левее»… Теперь у вас только и мыслей, что об этом цветке. Вы вообще способны ещё о чём-нибудь думать? Или вы теперь ко всему равнодушны? Дерево, вы хуже пня с его годичными кольцами. Вы совершенно не думаете, что ворроны очень рранимы. Они могут решить, что их брросили. И им теперь соверршенно не с кем поговорить…

– О, Клара, о чём вы хотите поговорить? Я готова вас слушать.

– О чём-о чём… – Клара ожидала встретить сопротивление. – Значит, вы зацвели… Должна вам сказать, это выглядит стрранно. Только один цветок – и тот с головку пиона. Вы уже старрое, Дерево, могли что-нибудь перепутать.

– Странно – это когда ворона выходит замуж за ворона, – спокойно ответила Яблоня. – А на яблоне может быть сколько угодно цветков. Но если они появились – пусть даже один цветок, – значит, яблоня зацвела. И должна вам сказать, что пионы на яблонях не растут. Это знают даже юные натуралисты.

– Карл-у-кларры… – птица не нашла что ответить.

В саду суетились шмели. Бабочки делали вид, будто они – цветы и будущие гусеницы не имеют к ним отношения. Ветер назойливо требовал, чтобы все танцевали, а сам всё сбивался с ритма. Однако Яблоня с радостью приняла его приглашение. И ей было не важно, как называется танец. Во время танца ветка, на которой устроилась Клара, легонько покачивалась и птица покачивалась вместе с ней.

5

– Карл-у-кларры, Дерево! Что вы так голосите?

– Скорее, Клара. На помощь! Я боялась, вы не услышите. Ах, это ужасно! Ужасно!

– Я давно вас услышала. И сейчас прекррасно вас слышу. Из-за чего сырр-борр?

– Клара, скорее, скорее! Видите – там червяк!

– Вижу. Червяк. – Ворон Клара устроилась поудобнее и принялась чистить перья.

– Он ползёт прямо к яблочку. Сделайте что-нибудь!

– Что именно я должна сделать? – Под мышкой у птицы обнаружилось нечто такое, что всецело её поглотило.

– Клара! Пожалуйста, съешьте его. Или он съест моё яблочко.

– Дерево, вы меня удивляете. Вы знаете, что я – воррон? Пусть я жила у юных натюрралистов и они добывали мне пищу. Но я точно знаю, что ворроны – настоящие ворроны – не едят черрвяков.

– А что же они едят? – Яблоня всеми порами своей старой коры ощущала, как двигается червяк.

– Воррон питается падалью.

– Клара, ради меня! Представьте, что вы – ворона! Клара, пожалуйста! На короткое время.

– Это почти ничего не меняет. Какой ррацион, по-вашему, у воррон? Их ррацион всецело обусловлен их миссией. Чаще всего они коррмятся на помойках – потому что они санитарры. Горродские ворроны сокращают объём отбросов. Разве среди отбросов есть яблочные червяки?

– Клара, он уже близко…

– Дерево, вы существо с огрраниченным крругозором. Вы способны ещё о чём-нибудь думать, кроме этой невзррачной завязи? Ваш нелепый цветок, он хотя бы вызывал удивление… Если вам так надо избавиться от червяка, позовите синицу.

– Клара, синицы теперь редко меня навещают. Они знают, что я дружу с вами.

– Карл-у-кларры, а как вы хотели? Наше общение – это что-то вроде искусства. Оно требует жертв. Вы спррашивали себя, чем готовы пожертвовать? – Птица всё продолжала исследовать свои перья и находила там много лишнего.

– Клара… – Яблоня больше не могла говорить. Все листочки её дрожали.

Птица в последний раз ковырнула у себя под крылом и взглянула на червяка. Червяк был большой и косматый. От малюсенького яблочка его отделяло расстояние в один листик.