Ворон и роза - [133]

— Тогда иди выпей с нами, — он притворился, что сердится на отца Ансельма, который в этот момент обернулся к Лорелее. — Старина каноник сегодня уж слишком много спорит. Ты нам поможешь успокоить его?

Она нежно улыбнулась отцу Ансельму. Мягкий климат и роскошь Коппе пошли ему на пользу, он поправился и с головой погрузился в мир швейцарской политики.

— У меня характер мягкий, как у ягненка, — заметил он. — Но я на всякий, случай приму успокаивающее.

Четвертый мужчина подошел к Лорелее и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. Как всегда, от его улыбки у нее забилось сердце, а прикосновение его губ пробудило волну желания.

— Ты пролила чернила на моего сына, — проворчал Дэниел, поправляя ее перепачканный передник.

— Дочь, — поправила она, поглаживая рукой округлившийся живот. — И она не дает мне работать.

Дэниел прижал ее голову к своему плечу:

— И правильно делает. Ты и так слишком много работаешь.

— О чем это вы здесь спорите? — поинтересовалась Лорелея, осторожно опускаясь в кресло.

Дэниел отвел взгляд, но барон Неккер произнес:

— О милиции. Там все еще нет руководителя.

Лорелея потянула Дэниела за рукав:

— Значит, ты им еще ничего не сказал?

— Не сказал о чем? — спросил Жан.

Устало вздохнув, Лорелея достала из стола письмо и передала его Жану.

— Это письмо Бонапарта — то самое, что он прислал в приют с консульской охраной.

Дэниел вспыхнул:

— Я не знал, что ты сохранила его.

— Я тоже, — поддержал его Мьюрон. — О чем, черт возьми, там говорится? — он развернул письмо и вслух прочитал: «Я всегда считал, что карфагеняне подло поступили с Регулом. Он был так же хорош, как его слово, и в вашем слове я тоже не сомневаюсь. Вы открыли путь к победе при Маренго. Вы открыли мне глаза на нужды преданной нам Швейцарии. За это благодарю вас.

По приказу первого консула Республики все обвинения против вас были сняты. Швейцарии нужен Ворон — человек, который по-своему является ее истинным патриотом, — в качестве великолепного начальника полиции, стоящего на страже швейцарского нейтралитета. Я знаю, что и здесь Ворон не подведет меня».

Жан оторвал взгляд от письма.

— Боже, — Дэниел, — проговорил он. — Никогда не знал другого человека, так стесняющегося своей славы. Одним только словом ты мог прекратить все наши споры. А что это за история с Регулом?

Дэниел пожал плечами. Лорелея знала, что он до сих пор испытывал неловкость за оказанную лично ему честь.

— Это длинная история.

После этих слов он повел Лорелею в ее личный кабинет, бросив на ходу через плечо:

— Регул в какой-то степени тоже был моим братом. Но для него обстоятельства сложились не так благоприятно, как для меня.

Дэниел тихо прикрыл за собой дверь кабинета. Улыбка, которой он одарил жену, наполнила сердце Лорелеи любовью, одновременно тихой и неистовой, сумасшедшей и нежной, и такой же вечной, как горы Швейцарии.

— О Дэниел, — проговорила она, — значит, ты не сердишься, что я показала им письмо.

— Больше никаких секретов, Лорелея, — ответил он, прикоснувшись губами к ее губам так легко, как капельки росы к лепестку розы. Потом его поцелуй стал крепче, настойчивее, обещая длиться вечно. — Только ты, любовь моя, и вся жизнь.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В 1801 году Наполеон Бонапарт утвердил основной закон — Мальмезонскую конституцию, который стал основополагающим документом Швейцарии. Последующий за этим Акт о Посредничестве положил начало Швейцарской Федерации, по существу сохранившейся и поныне, а кантоны присвоили Наполеону титул Реставратора.

Барри, альпийский пес, действительно существовал, с 1800 по 1812 годы он спас около сорока путешественников. Сегодня статуя этого пса стоит в Париже, а самого красивого щенка мужского пола, рожденного в приюте Святого Бернара, называют Барри в его честь. В 1882 году эту породу собак стали называть сенбернарами.

Болонка Жозефины, Фортюне, жила, к большому негодованию Бонапарта, до глубокой старости.

Мальмезонская конституция — от названия города Мальмезон, где происходили переговоры унитариев и федералистов.

Кантон — округ в Швейцарии; единица административного деления.