Ворон и Голландка - [44]

– Я хочу… – Теперь они оба хихикали, как захмелевшая парочка.

– Говори, Ворон.

– Я хочу заняться с тобой любовью.

Все посторонние звуки в кафе будто разом смолкли. Тесс посмотрела на свою тарелку. Его голос был низким и уверенным, без единой умоляющей нотки, которая только все испортила бы. Она увидела, что машинально раскроила свое пирожное вилкой надвое. Как сказала бы Джеки: ты не ешь его, но постоянно думаешь о нем. Она больше не чувствовала себя уставшей.

Ворон не закончил, оказывается:

– Я хочу привести тебя домой, снять с тебя одежду, положить на кровать и не отпускать, пока мы не устанем настолько, что будем покачиваться при ходьбе, как только что вернувшиеся из многонедельного морского путешествия.

Она тоже хотела его, что казалось ей странным, и в то же время она не видела в этом ничего необычного. Она хотела его потому, что он порвал с ней и ее чувства остались неудовлетворенными. Психиатр сказал бы, что она хотела мужчину, которого не могла до конца заполучить, и, похоже, ее жизнь служила отличным подверждением этого тезиса. Но сейчас Ворон сидел прямо напротив и говорил, что может быть с ней. Нет, тогда же получается, что она не должна его хотеть, ведь так? И если она согласится, будет ли это правильно?

– Что скажешь, Тесс?

Какие бы фильтры там ни ставил Ворон между собой и действительностью, сейчас все они отключились. Он выглядел и моложе, и старше, он выглядел таким искренним, будто не смог бы солгать, даже если бы от этого зависела его жизнь. И это несмотря на то, что он многократно лгал ей за последние сутки. Поэтому он и был засранцем, был мужчиной ее мечты, ее… Господи, эти фантазии можно как-то отключить?

– Тесс? – снова спросил Ворон.

– Думаю, это можно устроить, – ответила она.

* * *

От «Эрла Эйбеля» до дуплекса, который Ворон делил с Эмми, было менее двух миль. Но путь оказался долгим. Они так спешили, что это их только задерживало. На парковке Ворон сразу, не дав вставить ключ, начал ее целовать, к бурной радости каких-то студентов, приехавших в кафе после продолжительных гуляний.

– Завали ее! – выкрикнул один.

– Сними комнату! – усмехнулся другой.

– Сначала завали, а потом сними комнату, – посоветовал третий.

– А что с твоей машиной? – спросила Тесс у Ворона.

– Забудь о ней. Пусть ее отбуксируют. Мне все равно.

В машине он целовал ее на светофоре, придерживая голову руками, пока им не начали сигналить.

– Ко мне ближе, – сказала Тесс, хотя неоновая вывеска «Ла Каситы» уже осталась позади.

– Нет, – ответил Ворон. Теперь он пытался целоваться во время движения, откидывая ее волосы за спину и прижимаясь губами к шее. – Не хочу чувствовать себя как случайный прохожий, подцепленный в Брекенридж-парке. Поверни здесь, на Малберри. Можешь быстрее?

Тесс считала, что и так едет довольно быстро, но чувствовала себя пьянчугой, неспособным отличить пятнадцать миль в час от девяноста пяти. Она лишилась всех чувств, кроме тех, что имели отношение к Ворону. Его рука уже лазила у нее под футболкой, по пояснице.

– Сколько еще? – спросила она.

– Здесь налево, потом направо на второй улице, Магнолия-драйв. И до конца квартала.

Но как только она припарковалась, Ворон снова начал ее целовать. Точно не хотел рисковать, отпуская ее даже на ту минуту, что нужна для того, чтобы подняться в дом. Она тоже не была до конца уверена, что хочет покидать машину. На самом деле ей было даже приятно оставаться здесь, снова чувствовать себя шестнадцатилетней. Тогда она могла припарковаться перед домом родителей, чтобы проверить, насколько далеко может зайти и как долго сумеет не давать отцу сомкнуть глаз, находясь всего в нескольких ярдах от него. «Еще минутку, – просил ее парень. – Всего одну. Можно я?.. А ты?..» И она сдавалась, безмолвно, как всегда, чтобы не выдать словами, что она все делала осознанно, что она так сильно этого желала и что это она задавала темп, бесперебойно идя все дальше и дальше от свидания к свиданию. Да, она хотела идти дальше. Но в глубине души взывала к Патрику, чтобы тот выскочил из дома, выволок дочь из машины и втащил обратно в сладкое детство. Он не выходил, и ей оставалось только продолжать движение, пока она не обнаружила себя в мотеле «Заколдованный замок». Заниматься этим в шестнадцать слишком рано, и она поняла это за мгновение, потребовавшееся школьному бойфренду для завершения дела. С потерей девственности девушка теряла и лучший аргумент для отказа. С этого момента ей оставалось только выбирать, и выбирать тщательно. Между ней и ее желаниями не оставалось ничего. Вот что было всего ужаснее, а не сам секс.

Странно: сейчас ужас никуда не исчез.

С головокружительной внезапностью снова наступило шестнадцатилетие. Но такого тогда не случалось: двери открылись, послышались крики, и жесткие, крепкие руки оттащили любовников друг от друга.

– Поднимите руки и отойдите от машины, – произнес громкий голос из темноты. Свет был таким ярким, что Тесс не могла ничего различить, лишь слышала шум двигателя и невесть откуда взявшееся стрекотание зависшего вертолета.

– Это не то, что вы подумали, – упиралась она, пытаясь вырваться из крепких рук. Коса расплелась, волосы шевелились, как змеи на голове Медузы. Ворон лежал на земле в наручниках – полицейский уперся коленом ему в спину. Еще четверо копов стояли вокруг, и когда Ворон попытался поднять голову, один из них придавил ее к тротуару ногой.