Классная комната имела свой собственный аромат: нотка запаха карандашных очисток, гуаши, длинных мертвых насекомых, клея и, конечно, слабого аромата Билли.
У нее состоялся непростой разговор с дедушкой. Она отчитала его за то, что он не сказал ей всего. А он сказал, что вовсе не должен был этого делать. Если скажешь людям, что скрывает будущее, этого не произойдет. В этом был смысл. Конечно был. Это была хорошая логика. Проблема в том, что Сьюзен была слишком логична. Но сейчас все вернулось к своим непростым, прохладным отношениям, которые сохранялись большую часть времени в этой маленькой семье, существовавшей вопреки всякой биологии.
Может, думала она, это и есть нормальное семейное состояние. Когда наступает время для решительного броска — спасибо, миссис Ягг, благодаря вам я навсегда запомню эту фразу — они могут, не задумываясь, положиться друг на друга. Но, не считая этих случаев, они старались держаться друг от друга подальше.
Она давно не видела Смерти Крыс. Не стоило надеяться, что он умер. Но, так или иначе, он до сих пор не показывался здесь. Она с тоской подумала о том, что лежит у нее в столе. Сьюзен была очень строга насчет еды в классе и считала, что если правила есть, они касаются всех, даже ее. В противном случае это тирания. Но, может быть, правила существуют для того, чтобы заставить тебя подумать, прежде чем нарушать их.
Между книгами и бумагами лежала наполовину опустошенная коробка дешевенького ассорти «Хиггса&Микинса».
Осторожно открыть крышку и скользнуть рукой внутрь было легко, как и сохранять в течение всего процесса соответствующее учительское выражение. Ищущие пальцы нащупали шоколад в углублении среди пустых бумажных гнезд, и сообщили ей, что это была чертова нуга. Но Сьюзен была полна решимости. Жизнь трудна. Иногда приходиться есть и нугу.
Она быстро взяла ключи и прошла к Канцелярскому Шкафу, как она надеялась, твердым шагом человека, решившего проверить запасы карандашей. В конце концов, насчет них никогда нельзя быть уверенным. Они нуждаются в постоянном присмотре.
Позади нее скрипнула дверь, и на пол легла бледная полоска света. Она положила шоколад в рот и закрыла глаза.
Но тут же слабый звук заставил ее открыть их. Крышка коробки со звездами медленно поднималась. Звезды вырвались на свободу и брызнули в тень шкафа, бриллианты в темноте, миниатюрная галактика, медленно обращающаяся вокруг своей оси.
Сьюзен несколько мгновений смотрела на нее, а потом произнесла:
— Хорошо, ты привлек мое внимание, кто бы ты ни был.
По крайней мере, должна была сказать. Но из-за упругой нуги во рту у нее получилось примерно следующее:
— Хо’шо, ты пифлек мое фнимние фто бы ты ни был. — «Черт!»
Звезды образовали хоровод вокруг ее головы, в то время как темнота внутри шкафа сгустилась до космической тьмы.
— Эфо ты, Фмерть Крыф… — начала она.
— Это я, — сказал Лобзанг.
тик
Даже с нугой во рту можно ощутить идеальный момент.