Вор в роли Богарта - [87]

И тут настало самое сложное. Ему предстояло провести Кэндлмаса вниз по лестнице и далее — к тому месту, где он припарковал машину, держа его под прицелом пистолета, спрятанного в кармане пальто. Он был готов в случае необходимости стрелять в него даже через пальто, причем это было очень хорошее, дорогое пальто, то самое, что сегодня на нем. Было уже поздно, и улицы почти опустели; и вот он, выждав удобный момент, заставил Кэндлмаса залезть в багажник. Потом запер его на ключ, сел за руль и отъехал.

И да, разумеется, он достаточно хорошо изучил улицы Нижнего Ист-Сайда и знал, что там вполне можно отыскать какой-нибудь пустующий дом, где никто не потревожит ни его, ни пленника. Он задавал Кэндлмасу множество вопросов и на некоторые из них получил ответы, но суть всей этой истории так и осталось ему неясна. Он узнал, что Кэндлмас нанял некоего владельца книжной лавки, который должен был украсть для него какие-то очень ценные документы, хранившиеся в квартире, в том самом здании, из которого вышел Хоберман. В конце концов ему удалось выбить из Кэндлмаса мое имя и название книжной лавки. Он также узнал, что все это каким-то образом связано с Анатрурией, но ничего больше выудить не удалось. Он бы наверняка узнал больше, если б не помешал еще один несчастный случай. Кэндлмас решил обмануть его — притворился, что охотно идет на сотрудничество, убаюкал его сладкими речами, отвлек внимание, а затем попытался удрать. И тут снова сработал безотказный рефлекс, и чисто автоматически он, Расмолиан, выстрелил в бросившегося бежать Кэндлмаса. Одной пули оказалось достаточно, чтоб оборвать жизнь этого человека.

Так что оба эти убийства произошли по чистой случайности. Как же иначе назвать то, что произошло? Да, это трагедия, и он глубоко сожалеет о содеянном, тем более что по природе своей вообще противник всяческого насилия. И разумеется, разве может он нести ответственность за то, что произошло помимо его воли, когда сам он всеми силами старался предотвратить это несчастье?..

— Да-а, всякое, конечно, случается, — задумчиво протянул Рэй. — Ну, взять, к примеру, того парня, которого зарезали… Смотрел я на него и думал: надо же, какое ужасное несчастье. У парня четыре колотые раны на теле, вот ведь какой несчастный случай!

— Реакция у меня хорошая, — вставил Расмолиан.

— Не сомневаюсь. И Кэндлмас, бедолага, тоже: хотел удрать с этой самой Питт-стрит, а тут ему и пулю влепили. Правда, справедливости ради стоит заметить, что беглец из него никудышный. Поскольку возле уха следы пороховой гари, а это означает, что удрать он успел всего лишь на какой-то фут от пистолета, того самого, из которого его застрелили. Нет, ребятам такого сорта даже и помышлять о побеге нечего, обязательно нарвутся на неприятность…

В комнате повисло тягостное молчание, нарушил которое Чарли Уикс. Откинувшись на спинку кресла и скрестив ноги, он заметил:

— Несчастные случаи бывают разные.

— Это точно, — согласился Рэй.

— К примеру, это ведь чистой воды случайность, что сам я сыграл столь незавидную роль в судьбе Кэппи Хобермана. Я меньше сожалею о Чаке Вуде, особенно если учесть, какие штуки он откалывал в Анатрурии.

Один раз я это уже скушал, но всему есть предел.

— Не думаю, — сказал я.

— Прости, Ласка?

— И давай оставим всех этих «ласок», — сказал я. — Можешь называть меня просто Берни. Не думаю, что это Кэндлмас сдал славных ребят в Анатрурии.

— Вот как? А мы были в этом уверены.

— Думаю, предателем был Мышь, — сказал я. — И еще мне кажется, ты даже по-своему этим гордился. Иначе бы зачем стал хранить благодарственное письмо от самого госсекретаря Дина Ачесона.

— Как ты можешь это утверждать? — вскинулся Уикс. — Будь у меня в доме такое письмо, уж поверь, я бы держал его запертым в ящике, подальше от посторонних глаз. И потом, во время всех этих твоих визитов в мою квартиру ты же постоянно был у меня на виду…

— И в самом деле странно, — согласился я.

И тут Уикс весь так и съежился под испепеляющими взглядами Илоны и Майкла, он сжимался в размерах, таял, словно злая колдунья Бастинда, когда на нее выплеснули ведро воды.

— Это было стратегическое решение, и принималось оно на самом высоком уровне, — сказал он. — И роль моя сводилась не к принятию или обсуждению подобных решений, но к беспрекословному их исполнению.

— А также к заботе о том, чтоб всю вину потом свалили на Вудчака, а не на Мышь, да?

— С тех пор прошло больше сорока лет. И я не собираюсь раскаиваться или как-то оправдываться. Я в ту пору был совсем юнцом. А теперь — старик. И все уже в прошлом.

— Ну а как же те двое, которых убил Расмолиан?

— Я не предполагал, что дело может зайти так далеко, — ответил он. — Просто любопытно было знать, что это за кашу заварил Кэппи Хоберман, столь неожиданно явившийся повидать меня под весьма сомнительным предлогом. Мне и в голову не приходило, что он прокладывает путь в дом для вора. Да, я подумал, что ему чего-то надо от меня, что он хочет как-то меня использовать. И потом, кому как не мне было знать еще по Анатрурии, что стоило ему возникнуть — и тут же все шло наперекосяк. К тому же у него были довольно своеобразные взгляды на месть… — Он пожал плечами. — Короче, я не знал, не понимал. И забеспокоился. А потому решил вызвать человека, который мог бы за ним проследить и после доложить мне. Однако наш доблестный ассириец несколько переусердствовал и зашел дальше, чем следовало бы ожидать.