Вор в роли Богарта - [65]

Ну и так далее.

Примерно к середине дня я проголодался. И уже собрался было заказать по телефону китайскую еду из ближайшего ресторанчика, как вдруг сообразил, что это невозможно, — как я открою дверь, если она опечатана полицией? Но голод настолько сильно давал о себе знать, что я уже начал подумывать: а не спуститься ли в квартиру Лерманов и не заказать ли еду туда. Не знаю почему, но эта идея казалась мне в те минуты вполне здравой. Возможно, я просто одурел от своих медитаций на мантру «Caphob». Однако у меня хватило ума задушить мысль, что называется, в зародыше, и вместо звонка в ресторан я отправился на кухню.

Я обнаружил там остатки китайской еды, которые следовало бы назвать скорее останками. До них нельзя было дотронуться и палочкой длиной в десять футов. Я поджарил в тостере пару английских булочек (они совсем зачерствели) и намазал их арахисовым маслом, а сверху еще джемом (масло прогоркло). А потом запил их двумя чашками черного растворимого кофе (молоко находилось просто в неописуемом состоянии). Настанет день, думал я, и все это уйдет в прошлое. Забудется, и я снова стану есть нормальную еду: сытные завтраки в кафе, внесезонные этнические ланчи с Кэролайн, хорошие ужины в хороших ресторанах. Нынешняя моя жизнь, похоже, целиком свелась к перехватыванию каких-то кусков на ходу, скудным воровским ланчам в чужих кухнях и за чужими столами, а также к попкорну в качестве главного и единственного блюда по вечерам. Впрочем, одежда с меня пока что не сваливалась, хотя и не слишком плотно облегала, так что ничего катастрофического вроде бы не наблюдалось. И однако как славно было бы поесть наконец по-человечески.

Я допил последние капли кофе, сполоснул чашку с блюдцем в раковине и снова принялся за работу.

В конце концов я окончательно изнемог и решил сделать несколько звонков. Уселся в кожаное кресло, вытянул ноги и положил их на оттоманку, поднес трубку к уху — и передумал. Черт его знает, а может, в этот аппарат успели вставить штуковину, определяющую, откуда звонят и кому. И потом, как я могу быть уверен, что ни один из тех людей, кому я собрался звонить, не узнает номер телефона Хьюго Кэндлмаса?

Нет, рисковать нельзя. Я ведь сохранил печати нью-йоркской полиции в целости. Я воздержался от сомнительных цыплят из «Дженерал Чоу Чикен». Так стоит ли после этого испытывать на своей шкуре современные коммуникационные технологии?

И я выбрался из квартиры Кэндлмаса чистым и незапятнанным, не оставив никаких следов своего пребывания, кроме арахисового масла и джема, целостность которых несколько нарушил, да отпечатков пальцев (некоторые из них я, правда, стер, но не слишком при этом надрывался — все возможные отпечатки пальцев с места преступления ведь уже сняты). Чтобы защитить квартиру от вторжения разных нежелательных элементов, я вырезал прямоугольник из куска упаковочного картона, обернул его пластиковым пакетом, изъятым из кухонного буфета, и, прихватив с собой вместе с рулоном липкой ленты, выбрался на пожарную лестницу. Плотно притворил створки окна, сунул руку в отверстие и запер его изнутри, затем вытащил руку, заложил отверстие куском картона и закрепил лентой. А потом быстро и бесшумно спустился мимо окон мистера Гирхардта и снова оказался в квартире Лерманов.

Ситуация значительно осложнилась бы, успей их постоялец вернуться за тот промежуток времени, что я провел наверху, но этого не случилось. Я затворил за собой окно, передвинул на место горшок с желто-зеленым растением — горшок совершенно определенно роквудский! — и направился к телефону в гостиной, откуда можно было держать под наблюдением входную дверь.

И сделал ряд необходимых звонков.

Покончив с этим, я вознаградил себя небольшим турне по квартире. Если не считать массивного чиппендейловского комода и одного встроенного шкафа, которые Лерманы освободили для своего постояльца, все их пожитки остались на своих местах. И я просто глазел на их вещи, оставив все нетронутым, и был куда осмотрительнее в плане отпечатков пальцев, нежели в квартире двумя этажами выше.

Холодильника я не открывал.

А затем наконец выбрался из квартиры, аккуратно запер за собой дверь и вышел из подъезда без всяких приключений. Слепая дама с первого этажа, должно быть, слышала, как я сбегал по ступеням, соседи из дома напротив, возможно, видели, как я выходил из подъезда, а может, даже заметили, как я в него входил несколько часов назад, но я не дал им ни малейшего повода заподозрить неладное. Я пришел и ушел, не оставив следа.

В «Короле подпольного мира» Богарт играет главную роль — Джоя Герни. Кей Френсис и Джон Элдредж играют супружескую пару врачей. Элдредж с усиками, столь же неудачно наклеенными, как у Богги в «Вирджиния-Сити». Элдредж спасает жизнь раненому подельнику Богарта и становится придворным врачом у гангстеров. И, когда полиция устраивает налет на их гнездышко, Богарт решает, что от Элдреджа следует срочно избавляться, и стреляет в него. А потом Богарту и его ребятам удается бежать, но полиция арестовывает Кей Фрэнсис. Далее события приобретают совсем уж невероятный оборот. Богарт нанимает писателя и заставляет его сочинить ему биографию. И разумеется, собирается убить, когда тот закончит. Но перед тем успевает выручить из тюрьмы двух арестованных членов своей шайки. Во время этой операции его ранят, и тут на сцене появляется Кей Фрэнсис. Она пытается раздобыть доказательства своей непричастности к банде, которые смогут освободить ее от подозрений в суде. И оказывает полиции услугу за услугой: предупреждает их, устраивает Богарту заражение крови, неправильно обрабатывая ему рану, мало того, даже ослепляет его какими-то испорченными глазными каплями. И вот он на ощупь гоняется за ней по своей берлоге, за ней и за писателем, и по-прежнему желает их прикончить, хотя ни черта не видит, но тут врываются полицейские и пристреливают его на месте.