Вор с черным языком - [34]

Я обернулся, но не смог охватить одним взглядом все, что творилось вокруг. Вот Рогач, огромный мужчина с плоским бычьим носом и шишками рогов над висками, бросился на Гальву, размахивая над головой бронзовым шестопером, который я вряд ли смог бы поднять даже двумя руками. Он не носил доспехов, только кожаный ремень, но татуировки на теле были нашпигованы магией.

Я узнал свою стрелу, застрявшую у основания рога, но смешанника это, похоже, не беспокоило. Двое других бандитов, коренастый мужчина в бронзовой кольчуге, с настоящим боевым топором и щитом, и женщина с коротким мечом в одной руке и цепом в другой, дрались с тем самым боевым корвидом, что растерзал моих бывших приятелей в Сиротском лесу. Хрен поймешь, откуда он взялся. Женщина с цепом, назовем ее Молотилкой, хлестнула птицу своим оружием, но корвид одним взмахом крыльев отразил удар, а потом откусил Молотилке нос и часть щеки. Женщина с криком рухнула наземь.

Тем временем Рогач ухватился за щит спантийки и, оттолкнув ее, попытался ударить булавой. Возможно, он и сумел бы разбить щит, но хотел сам заполучить ценную вещь из живого неопалимого дерева. Любой бы захотел. Казалось, Гальва ответным ударом короткого меча задела его ногу, но клинок не оставил никакой отметины на его коже. Как будто сломался.

Я подобрался к Рогачу сзади и попытался перерезать ему сухожилие. Монстр заметил меня и лягнул в грудь так, что едва не вышиб из меня дух. Падая, я не выронил Пальтру лишь потому, что меня приучили к этому в Низшей школе: никогда не бросай нож. Теперь я лежал на земле в самой гуще схватки.

Мужчина с топором, будем звать его Топор, закрылся щитом от клюва корвида и нацелился грязным лезвием мне в голову. Я откатился к своему луку, поднял его, а Пальтру засунул в ножны. Но тут в драку снова ввязалась Оленья Кожа. Она осталась без топора, но ухватилась за мой лук и дернула изо всех сил, а их у нее было немало.

Норригаль лежала на земле без сознания, посох замер рядом с ней. Должно быть, ее магический слух не выдержал вопля женщины с цепом, и мне оставалось лишь надеяться, что у Оленьей Кожи не оказалось под рукой ножа, чтобы всадить ведьмочке в грудь.

Я потянул лук на себя, но Оленья Кожа дернула еще сильней, едва не вырвав его. Тогда я разжал руки, и женщина упала боком на песок. Если бы я попытался выхватить кинжал, то упустил бы момент, но рядом лежала оброненная стрела. Я схватил ее, по-змеиному плавно подкрался к женщине и воткнул стрелу ей в бок. Но не так глубоко, чтобы убить одним ударом. Сучка оказалась крепкой.

Она пнула меня ногой по голове так, что в глазах потемнело, а потом оседлала меня, мешая дотянуться до Пальтры. Кровь из ее разбитого рта капала мне на лицо. Она достала маленький свежевальный нож и ткнула им мне в шею, но я вывернулся, и удар пришелся в плечо. Тем временем схватка корвида с мужчиной в доспехах качнулась в нашу сторону, и птица за волосы оттащила от меня Оленью Кожу. На большее времени не хватило, Топор снова набросился на нее, но и этого было достаточно.

Я вскочил и достал-таки Пальтру, и мы с Оленьей Кожей заходили кругами, не решаясь ближе подобраться друг к другу. За спиной у нее спантийка продолжала драться с человеком-быком. Гальва все так же не желала отпускать щит и все так же уворачивалась от булавы, но уже начала уставать. Долго ей так не выдержать. Она наотмашь косо рубанула по предплечью Рогача, но ее чудовищно острый меч ничего не добился. Теперь я догадался почему – татуировка на руке у чудовища рдела раскаленными углями. Чары сохраняли Рогача целым и невредимым.

Я решил подобраться ближе и прочитать руны.

Со стрелой в боку Оленья Кожа уже не была такой шустрой, и я рванулся от нее к Рогачу. Его нужно было убить. Другие разбойники продолжали драться насмерть только потому, что боялись его больше, чем нас. Как только мы его одолеем, они разбегутся. Увидев, что силы равны, он должен был прекратить драку и увести своих людей, но не позволяла гордость. Должен был расколоть щит вместе с державшей его рукой, но не давала жадность.

И он считал, что магия защитит его.

Я увидел татуировку и прочитал письмена Древнего Кеша:

«Верная рука меняется».

Потом разглядел рисунок щита.

И опять не понял, что он означает.

– Маррус! – крикнула Оленья Кожа, предупреждая Рогача об опасности.

Молотилка стояла на четвереньках, воя от боли и ничего не видя вокруг; кровь заливала ей глаза. Лучшей опоры для прыжка и не пожелаешь. Я вскочил ей на спину и полетел прямо на Гальву, рассчитывая на то, что она сдвинется еще на четверть поворота. Расчет оказался точным. Как по хлопку ладонями, Рогач повернулся ко мне боком. До яремной вены я дотянуться не мог и поэтому решил зверски располосовать ему лицо от уголка глаза до виска. Прямо под жутким обрубком рога.

Он махнул рукой и зацепил мои ноги. Приземлившись, я коснулся ладонью земли, но не упал и сразу оглянулся посмотреть на свою работу. Твою ж мать, я его даже не оцарапал! Такой отточенный прием – и никакого результата! Казалось, сам воздух надавил на мой клинок и отклонил в сторону.

«Верная рука меняется».

И тут до меня дошло.