Вор черной масти - [39]

Это мне совсем не понравилось. Не нужно много ума что бы догадаться о цели преследователей. Это были грабители, выбравшие себе беззащитную жертву в глухом месте. Я был у них на виду, одиноко стоял на перекрестке, но меня они не выбрали! Я, недобро сдвинув брови, незаметно двинулся следом за ними. Зелень скрывала меня.

Я не увидел начало, но услышал сдавленные крики женщины.

- Отдайте сумку! - слабо кричала в испуге и отчаянии женщина. - Это все, что у меня есть!

Но место было безлюдное, а редкие дома, скрытые заборами и зеленью деревьев холодно блестели стеклами окон и были затемнены занавесками. Люди еще спали. А если и нет? Страх перед бандитами был слишком велик. Никто бы не рискнул выйти заступиться за нее.

- Шурудим[1]? - я внезапно появился на тропе за спиной одного из налетчиков. От неожиданности тот, который держал женщину, отпустил ее, и она соскользнула вниз. Второй, стоявший спиной ко мне, резко повернулся, и я увидел в его руке нож.

- Хряй[2] отсюда, работяга! - зловещим шепотом прошипел он. - Попишу, падлюка[3]!

Я не стал слушать его угроз и вступать с ним в словесную перепалку. Во мне забурлил гнев, он в одночасье прожег меня насквозь. Сомнения ушли, осталось только чувство клокочущей ненависти. Я вдруг в полную силу ощутил себя матерым лагерником, северным волком, хищником, идущим политой кровью тропою. И неожиданно для себя напал первый. Резким движением я выбросил руку, сжимающую нож и коронным ударом черной масти вогнал серую холодную сталь в грудь налетчика, целясь прямо в сердце.

После такого удара выжить практически невозможно. Смерть наступает мгновенно. Поэтому налетчик, даже не успев вскрикнуть, тяжело рухнул к моим ногам. Когда он начал оседать, его подельник, взглянув на меня, уже прочитал свой смертный приговор и поспешил броситься наутек. Но я не позволил ему безнаказанно уйти. Размахнувшись, я с силой метнул нож ему вдогонку. Уже увидевшее кровь наточенное перо[4] вошло бандиту ниже затылка и он, пробежав по инерции два-три шага, упал ничком на узкую тропинку. Я быстро огляделся по сторонам и, не увидев никаких прохожих, быстро прошел мимо женщины ко второму убитому. Выдернув из его шеи нож, я приподнял его голову и коротко резанул по горлу. Мне не нужны были свидетели моего подвига. Потом, я, недолго думая, столкнул труп поверженного бандита в яму, рядом с дорогой. Затем обернулся к женщине, которая к счастью не видела поножовщины. После чего подошел к ней, протянул руку.

- Вставай! Уходим быстрее! - произнес я. - Они больше не опасны...

Она смотрела на меня с испугом, видимо принимая за оного из налетчиков.

- Я не сделаю тебе ничего плохого, - я попытался придать своему голосу мягкие нотки. - Идем, я провожу тебя до дома. Куда тебя отвести?

Это на нее подействовало. Она поднялась, быстро стряхнула с юбки пыль.

- Я тут недалеко живу, - она показала рукой.

- Идем, - поторопил я.

Я взял женщину под руку, и мы быстрым шагом проследовали вдоль старых заборов и зеленых зарослей. Скоро она остановилась возле одной из калиток.

- Это мой дом. Спасибо, - произнесла она, бросив на меня быстрый взгляд.

- Тогда я пошел? - просто спросил я.

- Нет! - она не отпустила мою руку. - Зайди ко мне в дом. Побудь немного рядом. Я прошу. Мне страшно!

Я ничем не рисковал, но подумал, что ничего не случиться плохого, если я приму ее предложение. К тому же мне был понятен ее страх чисто по-человечески. Тем более, остывая после схватки, я сам был не против немного успокоить нервы. Я впервые в жизни убил человека. Какое там одного, сразу двоих! Хотя какие это люди? Я упорно не хотел их считать их людьми. Это были не волки, это были шакалы, напавшие вдвоем с ножами на безоружную женщину. Для любого вора черной масти, к которой я принадлежал, этот поступок был бы несмываемым позором. Наш закон гласил: укради, но не убей, ограбь, но не убей. А эти? Если бы не я, то разозленные криками женщины, эти приблатненные уроды не остановились бы перед убийством... Это сразу принесло мне успокоение. Но по закону, с другой стороны, вор не должен вмешиваться, если дело его не касается. Но кто запретит мне заявить на сходняке[5], если, конечно, этот случай станет известным блатным, что я заступился за свою женщину? В этом случае я буду прав со всех сторон. В итоге я пришел к выводу, что поступил правильно. И одновременно подумал о том, что мне безразлично, как посмотрят мусора на мой поступок, но далеко не безразлично, что скажут мои братья-босяки.

Открыв калитку, женщина пригласила меня в дом, вид которого говорил о его старости, ветхости и неухоженности.

- Дети спят, не разбуди, - предупредила она и перед тем, как открыть входную дверь дома, представилась мне по имени:

- Меня зовут Клавдия.

Это имя вызвало у меня естественную ассоциацию с единственным мне известным именем немецкой модели и актрисы Клаудии Шиффер. У меня не было никогда знакомых женщин с именем Клавдия. Но вслух я ответил:

- Наум.

Войдя в переднюю, я осмотрелся. Обычный дом барачного типа. Передняя служила одновременно и кухней. В доме стояла тишина, видимо все еще спали.