Вопрос - [9]

Он встал, через мгновение она последовала его примеру и встала лицом к нему. Их увеличенные тени, отброшенные на стену пещеры мерным пламенем единственной лампы, соединились и вновь разделились.

— Иди спать, моя дорогая, — мягко сказал он. — Я должен подумать. Я обдумаю все возможные другие пути, прежде чем обращусь к тому, что ты так не хочешь. Ты должна идти спать, а я не могу. Мои мысли не дают мне спать.

— Может, мне остаться, чтобы помочь тебе?

— Ты не можешь помочь мне, пока я не придумаю чего-то такого, чем мог бы поделиться с тобой. Затем ты мне скажешь, если там что-то будет неверным. Ты лучше справишься с этим, если поспишь.

Она ушла.

С полчаса он стоял неподвижно на том месте, где она его оставила. Затем тихонько подошел ко входу в пещеру, где они спали, и несколько минут внимательно прислушивался. После этого он взял еще одну лампу, зажег ее от той, что уже горела, и пошел по направлению к саду.

У входа в пещеру, где спали его сын и девушка, он не стал прислушиваться.

На следующее утро Юдит упустила шанс спросить мужа об его планах. С утра внимание супругов отвлекли заботы, хотя у каждого свои. Как только проснулся Кирос, Марк осмотрел его разбитое колено и обнаружил, что Элита была права: кровь свернулась довольно хорошо. Однако на колене был огромный синяк, и ребенок признался, что колено болит. На этот раз он не прибежал вприпрыжку в большую пещеру, а пришел.

Как только мать обнаружила, что ребенок не такой активный, как всегда, она сразу же позабыла обо всем. Она внимательна следила, пока он ел, а когда завтрак закончился, пошла вместе с ним в сад. Марк даже не попытался проследовать за ними, хотя и проводил их озабоченным взглядом. Он отправился в пещеру, служившую ему кабинетом. Девушка поинтересовалась, должна ли она находиться поблизости или может, как обычно, пойти за остальными в сад. На короткое мгновение он задумался, потом довольно мрачно улыбнулся и подошел к одному из пакетов, которые вчера принес.

— Возьми какой-нибудь маленький горшок, без которого можно обойтись, из тех, что мы не используем для еды, — сказал он, раскрывая пакет. — Возьми из пакета голову и вари ее до конца дня. Мне нужен череп в целости, так что обращайся осторожно. Когда горшок закипит, не притрагивайся к нему, разве что добавь воды, если она выкипит.

Он протянул девушке крупную мертвую змею. Она отпрянула, потом взяла себя в руки. Когда она заговорила, ее голос слегка дрожал.

— Мне содрать с нее кожу, хозяин?

— Не затрудняйся. Это можно будет сделать намного позже, после кипячения, к тому же мне не нужна шкура. Это все, ты можешь заниматься работой в саду вместе со всеми, только следи, чтобы вода полностью не выкипела. Мне змея досталась слишком большим трудом, чтобы допустить, чтобы она сгорела.

— Хорошо, господин.

Элита взяла змею и вышла из кабинета, проявив при этом намного меньше беспечности, чем обычно. Марк или не заметил ее реакции, или ему это было безразлично. Он снова повернулся к жаровне.

Марк не был опытным кузнецом. Он иногда видел, как работает золотых дел мастер, когда был ребенком, и специально проследил за действиями специалиста во время своей последней поездки, но смотреть, как это делает кто-то, совсем не то же самое, что делать самому. Он без труда мог расплавить золото, пользуясь жаровней и мехами, которые изобрел сам, но вот выковать или придать металлу желаемую форму другим способом — совсем другое дело. Марк полностью погрузился в решение этой задачи.

Уже в самый разгар утра Элита появилась снова. Она молча стояла у входа, пока он не заметил ее, не зная, сколько времени она так простояла. Выпрямился после очередной неудачи, увидел ее и был очень удивлен.

— Что тебе надо, девонка?

Вопреки ее обычной самоуверенности, в ответе на этот раз чувствовались нотки нерешительности.

— Я не знаю, следует ли оставлять ваш горшок на огне, когда хозяйка и ее сын придут есть. Мальчик, может быть, ничего и не заметит, но вы хотите, чтобы хозяйка узнала об этом, о змее?

— А почему бы и нет? — Марк был искренне удивлен.

— Вы думаете, она одобрит черную магию? Она очень щепетильно относится к таким вещам, ей может не понравиться использование черной магии даже в благородных целях.

Его удивление и раздражение исчезли, смытые волной веселья.

— Это не магия, Элита, ни черная, ни белая, — засмеялся он. — Я покажу тебе, зачем мне нужен череп, когда все будет готово. Однако принеси горшок сюда до того, как будет готов ужин, к тому времени череп уже достаточно проварится.

— Я не хочу… я… хорошо, хозяин.

Девушка поспешно вышла, и Марк вернулся к своим занятиям и разочарованиям. До конца дня его больше от дел не отрывали, но труды для него прошли без особых событий и успехов.

У Юдит дела обстояли хуже. Пока ее ребенок был веселым и подвижным, она обычно могла убедить себя, что угроза его жизни, по крайней мере, оттягивается, но сегодня не было ни того, ни другого. Его коленка не позволяла ему предаваться любимым играм, и он больше, чем обычно, капризничал, когда дело доходило до обычных работ в саду. Юдит была склонна воспринимать каждую его жалобу, каждое проявление непослушания или упрямства, любое отклонение от нормального поведения как свидетельство того, что ее проклятие приближается к своему решительному моменту. Элита, которая очень хорошо умела тактично направлять ребенка в нужное русло в самые трудные дни, проводила время в пещере больше чем обычно. Так как Юдит, находясь в нынешнем состоянии духа, не могла проявить твердость, то день оказался трудным для обеих. Единственным ее распоряжением на сегодня был строгий запрет залезать на лестницу, которую Элита использовала, чтобы выбраться на плато за дровами. Но даже этот запрет мог быть тщетным, если бы Кирос по-настоящему захотел забраться на нее, хотя, возможно, увидев, как ее сын залезает на лестницу, Юдит и сумела бы найти в себе твердость. Никто ни в чем не мог быть уверен.